«На голову младенца был надет памперс». Трагедия в Глуске, где живьем закопали молодую мать и ее дочь

Шесть лет назад на месте быв­шей свал­ки под Глу­с­ком нашли тела 30-лет­ней Татья­ны Пою и ее 3‑месячной доче­ри, сооб­ща­ет TUT.BY. След­ствие, а затем и суд уста­но­ви­ли, что жен­щи­ну и мла­ден­ца зако­пал зажи­во отец ребен­ка, сотруд­ник бан­ка Алек­сандр Колы­бин. Мать Татья­ны, Нина Кон­чиц, теперь рас­тит дво­их сыно­вей доче­ри (один маль­чик от ее пер­во­го бра­ка, вто­рой — сын Алек­сандра). Мать Колы­би­на, Раи­са, меч­та­ет уви­деть вну­ка. У жен­щин есть вза­им­ные пре­тен­зии, но в одном они еди­но­глас­ны: счи­та­ют, что насто­я­щий убий­ца на сво­бо­де. TUT.BY пого­во­рил с обе­и­ми и узнал подроб­но­сти неод­но­знач­ной исто­рии и жут­ко­го убийства.

Предыстория

Татья­ну Пою и осуж­ден­но­го за ее убий­ство Алек­сандра Колы­би­на свя­зы­ва­ли несколь­ко лет отно­ше­ний и двое детей. Как рас­ска­за­ла TUT.BY мать уби­той Нина Кон­чиц, Татья­на вышла замуж за пер­во­го мужа, Алек­сандра Пою, когда ей было 26 лет. Моло­дая жен­щи­на рабо­та­ла про­дав­цом, Алек­сандр — в ком­би­на­те быто­во­го обслуживания.

Нина Алек­се­ев­на теперь корит себя за то, что это она прак­ти­че­ски насто­я­ла, что­бы дочь вышла замуж. Гово­рит, дума­ла о том, что Татьяне уже 26 лет, а семьи нет, хотя «пора уже». При этом, по сло­вам жен­щи­ны, дочь нелест­но отзы­ва­лась о буду­щем супруге.

Моло­дая семья жила вме­сте с Ниной Кон­чиц в доме в Глу­с­ке, но недол­го. Пен­си­о­нер­ка гово­рит, что Алек­сандр зло­упо­треб­лял спирт­ным, бил дочь — пото­му они и раз­ве­лись. Сын Вита­лий остал­ся с матерью.

С Алек­сан­дром Колы­би­ным Татья­на позна­ко­ми­лась после раз­во­да. Дочь гово­ри­ла Нине Алек­се­евне, что они про­сто друзья.

— Она про­си­ла поси­деть с Вита­лич­кой, а сама ходи­ла на сви­да­ния с Сашей. Таня все­гда у меня была такой тихой, покла­ди­стой, хоро­шей. Думаю, ну пусть схо­дит погу­ля­ет. А Саша при­ез­жал на машине, заби­рал ее — и они еха­ли. Но Саша нику­да осо­бо ее не водил, дочь гово­ри­ла, он был очень прижимистым.

Татья­на, гово­рит мать, дол­го скры­ва­ла от нее, что бере­мен­на от Колы­би­на. До тех пор, пока не стал рас­ти живот, — все ста­ло оче­вид­но на пятом-шестом меся­це бере­мен­но­сти. К это­му момен­ту они с Алек­сан­дром встре­ча­лись око­ло года.

— Она гово­ри­ла, что Саша не верил, что ребе­нок его, мол, нагу­ля­ла. Застав­лял Таню сде­лать аборт, но она мне ска­за­ла: не могу убить ребен­ка. Она была очень веру­ю­щей, в цер­ковь ходила.

Родил­ся Андрей. Уже потом Алек­сандр хотел сына забрать и вос­пи­ты­вать само­сто­я­тель­но. По сло­вам Нины Алек­се­ев­ны, он обра­тил­ся в суд. Но тот решил, что ребен­ку будет луч­ше с мате­рью, и назна­чил часы, кото­рые отец может про­во­дить с мальчиком.

— Саша насто­ял на гене­ти­че­ской экс­пер­ти­зе, кото­рая под­твер­ди­ла, что сын его. А вос­пи­ты­вать хотел сам, пото­му что не хотел пла­тить али­мен­ты: думал, что день­ги будут тра­тить не на ребен­ка. Что Таня хочет жить за его счет.

Колы­бин регу­ляр­но наве­щал сына, заби­рал погу­лять. В аль­бо­ме у бабуш­ки мно­го фото папы и сына.

А через 3 меся­ца после рож­де­ния Али­ны малыш­ку и ее мать нашли похо­ро­нен­ны­ми заживо.

Удары отверткой, подгузник на лице ребенка

Сна­ча­ла, 13 сен­тяб­ря 2013 года, объ­яви­ли о про­па­же Татья­ны и Али­ны. По дан­ным мили­ции, мать и дочь про­па­ли 7 сен­тяб­ря. Мать про­пав­шей Нина Кон­чиц в это вре­мя была в деревне в Гомель­ской обла­сти, уеха­ла туда 1 сен­тяб­ря в оче­ред­ной раз при­смот­реть за боль­ной мате­рью. С собой взя­ла и стар­ше­го сына доче­ри, Вита­ли­ка. Маль­чиш­ке тогда было 5 лет.

— Взя­ла его с собой, что­бы Тане было лег­че с дву­мя детьми — Али­ной и Андрю­шей, кото­ро­му тогда было 3 годи­ка. Как сей­час пом­ню, 7 сен­тяб­ря, в суб­бо­ту, я хоте­ла поехать домой, но не полу­чи­лось. А вось­мо­го зво­нит Саша и спра­ши­ва­ет, где Таня. Мол, он при­шел с сыном уви­деть­ся, а дома нико­го нет. Я гово­рю: как нет? Быть тако­го не может! Куда же она с детьми пойдет?

По сло­вам Нины Алек­се­ев­ны, тогда это выгля­де­ло так: Алек­сандр сам актив­но искал Татья­ну в боль­ни­цах, заявил о про­па­же доче­ри в орга­ны опе­ки. Неде­лю жен­щи­ну и ребен­ка иска­ли в лесах волон­те­ры и воен­но­слу­жа­щие, мили­ция отра­ба­ты­ва­ла несколь­ко вер­сий, в том чис­ле похищение.

— Ее мобиль­ный теле­фон был дома, а без него она бы не ушла. Но про­па­ли пас­порт (его так и не нашли) и доку­мен­ты, под­го­тов­лен­ные для того, что­бы про­ве­сти гене­ти­че­скую экс­пер­ти­зу, уста­но­вить, кто отец Али­ны, — на этом насто­ял Саша. Они вот-вот долж­ны были ехать в Минск делать ана­лиз, — Нина Кон­чиц сно­ва замол­ка­ет и без­утеш­но рыдает.

Экс­пер­ти­за поз­же все-таки уста­но­ви­ла, что Али­на была био­ло­ги­че­ской доче­рью Алек­сандра Колы­би­на. Но это было уже после того, как муж­чи­на сознал­ся в убий­стве и пока­зал, где зако­пал тела Татья­ны и Али­ны — на поле под Глуском.

— Тут рань­ше была свал­ка, ее вывез­ли, — рас­ска­зы­ва­ют мест­ные и ведут к кре­стам в зарос­лях топи­нам­бу­ра. Он, гово­рят, рос тут и 6 лет назад, когда нашли тела уби­тых. — На этом месте зем­ля была мяг­кой, пото­му что весь верх­ний слой — это пере­гной после свал­ки. Тела, рас­ска­зы­ва­ли, неглу­бо­ко лежа­ли — свер­ху сан­ти­мет­ров шесть зем­ли все­го было.

Алек­сандр при­знал­ся след­ствию, что в тот вечер к дому Татья­ны он при­е­хал с лопа­той в багаж­ни­ке. Жен­щи­на вышла к нему навстре­чу с Али­ной на руках. По при­зна­нию муж­чи­ны, он сна­ча­ла уда­рил Татья­ну кула­ком, а когда она упа­ла, нанес несколь­ко уда­ров отверт­кой. Свя­зав жен­щи­ну и затол­кав в мешок, поло­жил ее в багаж­ник. Рядом — дочь. В это вре­мя дома был 3‑летний сын Андрей — маль­чик смот­рел теле­ви­зор, ска­зал потом на суде обвиняемый.

К забро­шен­ной фер­ме Татья­ну и Али­ну Колы­бин, по дан­ным след­ствия, при­вез ночью. Когда зака­пы­вал, они были живы, уста­но­ви­ла экс­пер­ти­за. Нина Алек­се­ев­на гово­рит, что на голо­ву малыш­ки был надет под­гуз­ник — что­бы ребе­нок задохнулся.

«Никакого прямого отношения я к этому действительно не имею»

Алек­сандр Колы­бин сознал­ся в убий­стве, при­знал вину и полу­чил пожиз­нен­ный срок. Мать уби­той к это­му отно­сит­ся дво­я­ко: с одной сто­ро­ны, счи­та­ет, что за убий­ство нуж­но пла­тить тем же — выно­сить убий­це смерт­ный при­го­вор. Но при этом она уве­ре­на, что Алек­сандр как мини­мум дей­ство­вал не один.

— Он на суде так и гово­рил, что убил не он. Но если он назо­вет имя насто­я­ще­го убий­цы, тот убьет его сына. В этом так и не разо­бра­лись. Мне кажет­ся, взя­ли не того. Или не всех.

Жен­щи­на гово­рит, что во вре­мя рас­сле­до­ва­ния не обра­ти­ли вни­ма­ния на дета­ли — мел­кие, но важ­ные. Напри­мер, как Колы­бин мог убить фак­ти­че­ски на поро­ге дома Татья­ну и, не захо­дя в дом, знать, что его сын смот­рит теле­ви­зор? Или как «што­пан­ные-пере­што­пан­ные» окро­вав­лен­ные нос­ки, кото­рые нашли в квар­ти­ре у Колы­би­на, мог­ли при­над­ле­жать ему, бан­ков­ско­му работ­ни­ку? Нина Алек­се­ев­на, в доме кото­рой посто­ян­но бывал Колы­бин, гово­рит, что у Алек­сандра таких «отро­дясь не было».

Пен­си­о­нер­ка пока­зы­ва­ет два пись­ма, кото­рые Алек­сандр при­слал ей из тюрь­мы: поздрав­лял с днем рож­де­ния и Новым годом. В них муж­чи­на мно­го спра­ши­ва­ет о сыне, про­сит не оби­жать­ся на него, пото­му что, гово­рит: «Ника­ко­го пря­мо­го отно­ше­ния я к это­му дей­стви­тель­но не имею».

Если мать Татья­ны счи­та­ет, что Колы­бин сам не уби­вал, но точ­но был заме­шан, то мать осуж­ден­но­го Алек­сандра уве­ре­на: ее сын тако­го не совершал.

Раи­са Ада­мов­на живет в квар­ти­ре в посел­ке под Глу­с­ком под при­смот­ром соц­ра­бот­ни­ка: жен­щи­на серьез­но боль­на. Как и Нина Алек­се­ев­на, при любом вос­по­ми­на­нии о сво­ем ребен­ке пен­си­о­нер­ка уда­ря­ет­ся в сле­зы. Немно­го успо­ко­ив­шись, рас­ска­зы­ва­ет, что отно­ше­ния меж­ду Татья­ной и Алек­сан­дром дей­стви­тель­но были непростыми.

— Нуж­но было дать им про­сто разо­брать­ся меж­ду собой, что­бы они жили вме­сте. Саша же квар­ти­ру снял спе­ци­аль­но, купил все туда, звал Таню с детьми, но она отказала.

Раи­са Колы­би­на рас­ска­зы­ва­ет, что Алек­сандр души не чаял в ребен­ке. Что при­знал в ито­ге и Али­ну [посмерт­но], при­нял, как сво­е­го, Вита­ли­ка — сына Татья­ны от пер­во­го бра­ка. Мать уве­ре­на, что он не мог совер­шить такое.

— Он же у меня такой тихий был, спо­кой­ный. В бан­ке все его кол­ле­ги гово­ри­ли то же самое, спра­ши­ва­ли, как такое воз­мож­но, что его сде­ла­ли убий­цей. Мне началь­ник тюрь­мы гово­рил: «Не пони­маю, как ваш Саша тут ока­зал­ся». Он же совсем некон­фликт­ный! И он болен (у муж­чи­ны диа­бет. — Прим. TUT.BY) — из мед­ча­сти не выле­за­ет, — зали­ва­ет­ся сле­за­ми пенсионерка.

Она жале­ет, что не может съез­дить к сыну на сви­да­ние: здо­ро­вье не поз­во­ля­ет. Что не может уви­деть вну­ка — он живет с Ниной Алек­се­ев­ной, а та его не при­во­зит и вряд ли при­ве­зет. Хотя сов­мест­ная фото­гра­фия бабу­шек с кре­стин ребен­ка в аль­бо­ме есть. Фото Татья­ны в нем нет, но есть одно, с пер­вой сва­дьбы, в теле­фоне Алек­сандра. Как это объ­яс­нить, пен­си­о­нер­ка не знает.

Раи­су Колы­би­ну под­дер­жи­ва­ет стар­ший сын. Нина Алек­се­ев­на справ­ля­ет­ся с горем бла­го­да­ря стар­шей доче­ри, кото­рая живет побли­зо­сти, и вну­кам. Хотя сра­зу, гово­рит жен­щи­на, ей не хоте­лось ниче­го — толь­ко умереть.

— Я мили­ци­о­не­ров про­си­ла: убей­те меня, мне неза­чем боль­ше жить. Я даже рас­пис­ку им напи­са­ла! — рыда­ет женщина.

Горе и пере­жи­ва­ния при­ве­ли жен­щи­ну 6 лет назад в боль­ни­цу — на этом насто­я­ли род­ствен­ни­ки: у нее был нерв­ный срыв. Потом взя­ла себя в руки и доби­лась опе­ки над вну­ка­ми. Стар­ший тогда жил с отцом, млад­ший был в приюте.

— Мы пере­еха­ли из Глу­с­ка. Мне так и сле­до­ва­тель посо­ве­то­вал, и я не мог­ла в том доме ноче­вать: страш­но. Квар­ти­ру одно­ком­нат­ную купи­ли бла­го­да­ря помо­щи моей тети, да и кре­ди­тов набра­ли с дочерью.

Об исто­рии их семьи Нина Алек­се­ев­на маль­чиш­кам — она их назы­ва­ет «сыноч­ка­ми» — рас­ска­за­ла. Гово­рит, при­шлось. Когда в оче­ред­ной раз жен­щи­на забра­ла мобиль­ный теле­фон, на кото­ром дети игра­ли слиш­ком часто, то услы­ша­ла их раз­го­вор на кухне. Бра­тья обсуж­да­ли, что, мол, бабуш­ка пло­хая, а у них вро­де как был папа. О том, что мама умер­ла, маль­чи­ки зна­ли дав­но: ездят ведь на ее моги­лу с бабушкой.

— Я тогда зашла на кух­ню и рас­ска­за­ла — спо­кой­но, без подроб­но­стей, — что папа Андрю­ши убил маму, поэто­му мама в могил­ке, а папа в тюрьме.

Нина Алек­се­ев­на гово­рит, что она с детьми живет на пен­сию и их посо­бия — в общей слож­но­сти при­мер­но тыся­ча руб­лей в месяц выхо­дит. Так что семья сей­час не бед­ству­ет. Орга­ны опе­ки тоже помо­га­ют в слу­чае необходимости.

— Я одно­го боюсь: что насто­я­щий убий­ца на свободе.

По сло­вам мате­ри осуж­ден­но­го Раи­сы Колы­би­ной, сын все эти годы пишет обра­ще­ния с тре­бо­ва­ни­ем пере­смот­реть его дело.