Марью все чаще и чаще сель­чане ста­ли видеть с синя­ка­ми. Она стыд­ливо отво­ра­чи­ва­лась от любо­пыт­ных взгля­дов и бор­мо­ча объ­яс­ня­ла: “Не­уклюжая ста­ла, упа­ла…”, “Зацепи­лась в под­ва­ле за пол­ку…”. Отгово­рок этих было мно­го, но сель­чане им вери­ли мало, ведь издав­на извест­на исти­на, что от людей на деревне не спря­чешь­ся. Все дела­ли вид, что ве­рят, а меж­ду собой сочув­ство­ва­ли жен­щине, досто­вер­но зная, что си­няки она носит от люби­мо­го, един­ственного сыноч­ка Петечки.

Этот вели­ко­воз­раст­ный него­дяй неко­гда пода­вал боль­шие надеж­ды, как мате­ма­тик. В шко­ле учил­ся прак­тически на одни пятер­ки, на олимпи­адах по мате­ма­ти­ке пер­вые места зани­мал не толь­ко в сво­ей сель­ской шко­ле, но и на обла­сти, и даже од­нажды из Мин­ска с дипло­мом при­е­хал. Гор­ди­лись роди­те­ли сыном, тем бо­лее, что он был их един­ствен­ным све­том в окон­це — боль­ше им Бог деток не дал, ска­за­лась послеродо­вая горяч­ка, от кото­рой Марья еле опра­ви­лась. Роди­те­ли дела­ли все воз­мож­ное, что­бы сын их полу­чил обра­зо­ва­ние и жил не где-нибудь, а в Мин­ске. После шко­лы Петр успеш­но сдал экза­ме­ны и стал сту­ден­том Бе­лорусского госу­дар­ствен­но­го универ­ситета. Уче­ба дава­лась ему лег­ко, и не раз роди­те­ли с гор­до­стью показы­вали сель­ча­нам бла­го­дар­ствен­ные пись­ма и гра­мо­ты, кото­рые он при­возил из Мин­ска. И женил­ся удач­но, на тихой, скром­ной девуш­ке из ин­теллигентной семьи, роди­те­ли кото­рой сра­зу же пода­ри­ли моло­дым двух­ком­нат­ную квар­ти­ру. Даша ода­рила ста­ри­ков вну­ка­ми, и те изо всех сил ста­ра­лись помо­гать моло­дой се­мье. Сами лиш­не­го нико­гда ниче­го ни купи­ли — обхо­ди­лись мини­му­мом. Все в Минск, все сыноч­ку да внуча­там. Даша была к ним почти­тель­на, и они пла­ти­ли ей тем же. Одно огорча­ло, что сын не бало­вал их сво­и­ми ви­зитами, ссы­ла­ясь на заня­тость на рабо­те. Пере­да­чи они ему пере­да­ва­ли одно­сель­ча­на­ми, кото­рые тоже устро­и­лись в Мин­ске. Чуть позд­нее к этим огор­че­ни­ям при­ба­ви­лось еще одно — Петеч­ка, при­ез­жая домой, стал тре­бо­вать от роди­те­лей бутыл­ку. А потом одна­жды появил­ся на поро­ге с огром­ной сумкой:

— Все, пред­ки, я к вам на ПМЖ.

— Что? — удив­лен­но уста­ви­лась на него Марья.

— Эх, тем­но­та, ПМЖ — это по­стоянное место житель­ства. С Даш­кой мы раз­бе­жа­лись, слиш­ком уж она зануд­ная ста­ла. Буду пока жить у вас, а потом увидим.

Всю ночь не сомкну­ли ста­ри­ки глаз, а утром Марья, что­бы не уз­нал сын, побе­жа­ла на авто­бус, что­бы из Боб­руй­ска дозво­нить­ся до не­вестки и узнать, что за кош­ка меж­ду ними пробежала.

— Петя стал ухо­дить в запои, — ого­ро­ши­ла их Даша. — Он подзара­батывал тем, что писал конт­рольные по мате­ма­ти­ке, кур­со­вые, диплом­ные рабо­ты. Мно­гие счита­ли сво­им дол­гом после удач­ной сда­чи работ при­гла­сить его в рес­торан. Вот так… — в труб­ке послы­шались всхлипывания.

— Дочень­ка, так может не все так страш­но, может, поми­ри­тесь, дет­ки ведь у вас… — сгла­ты­вая сле­зы, спро­си­ла Марья.

— Нет. Я боюсь его. Он очень буй­ный, когда пья­ный… Я тер­пе­ла, сколь­ко могла…

Марья не пом­ни­ла, как добра­лась домой. Серд­це сда­ви­ло желез­ным обру­чем. Она никак не мог­ла пове­рить, что ее сын, ее кро­ви­нуш­ка, смысл всей ее с дедом жиз­ни, вдруг встал на такой путь. Мужу на его вопро­си­тель­ный взгляд сказала:

— Не дозвонилась.

Пер­вое вре­мя Петр ста­рал­ся дер­жать­ся, прак­ти­че­ски не пил. Со­рвался на сва­дьбе у сосе­да. Дома устро­ил скан­дал. Утром, прав­да, про­сил про­ще­ние. Какое родитель­ское серд­це не пове­рит в чистосер­дечное рас­ка­я­ние кро­ви­нуш­ки. Осо­бенно, если эта вера помо­га­ет жить. А потом он ушел жить в сосед­нюю дерев­ню к жен­щине, кото­рая была зна­чи­тель­но стар­ше его. Теперь они пили вместе.

Он при­шел под вечер. Роди­те­ли нача­ли соби­рать на стол.

— Не мель­те­ши­те! — обо­рвал их сын. — Я вод­ку при­шел забрать, вы то у меня трезвенники.

Дра­ма­ти­че­ская деталь. Непью­щие ста­ри­ки дей­стви­тель­но все­гда дер­жа­ли в доме бутыл­ку-дру­гую: мало ли какая нуж­да! Сын о том знал. Но на этот раз слу­чи­лась осеч­ка — отец отдал “жид­кую валю­ту” за то, что сосед взял­ся при­вез­ти им дров. Сыно­чек стал буя­нить, бить посу­ду, и мать была вынуж­де­на дать ему денег на спирт­ное. А мужа от уви­ден­но­го сва­лил инсульт. Че­рез несколь­ко дней вся дерев­ня про­во­ди­ла его в послед­ний путь.

Пет­ра за гла­за нача­ли назы­вать отце­убий­цей. Марья от горя все гла­за выпла­ка­ла. А Петр, видя безза­щитность мате­ри, начал к ней на­ведываться чуть ли не каж­дый день. Прав­да, руки не рас­пус­кал. Потом вооб­ще уехал в Рос­сию на зара­бот­ки. Марья вздох­ну­ла сво­бодно. Нача­ла вну­ча­там в Минск пере­да­чи пере­да­вать, пыта­ясь заг­ладить вину сына. Более трех лет не пока­зы­вал­ся он в деревне, а по­том объ­явил­ся, худой, оборванный.

— Все, мама, боль­ше не пью. Ты уж про­сти меня. Кру­гом виноват.

Она от радо­сти не зна­ла, куда его поса­дить, чем уго­стить. Нача­ла ле­чить его кашель, кор­ми­ла вкус­но, сыт­но. А он возь­ми да и запей сно­ва. И все чаще Марья ста­ла “па­дать”, при­кры­вая стыд­ли­во синяки.

Эту исто­рию рас­ска­за­ла сель­ская учи­тель­ни­ца, кото­рая неко­гда была класс­ным руко­во­ди­те­лем Пет­ра. Она сокру­шен­но кача­ла голо­вой: “Он ведь хоро­ший маль­чик был, послуш­ный, ста­ра­тель­ный. Кто бы мог по­думать, что пре­вра­тит­ся в зве­ря, на мать руку поднимет…”

Раз­го­ва­ри­вая с работ­ни­ка­ми право­охранительных орга­нов, затро­ну­ла дан­ную тему, и они кон­ста­ти­ро­ва­ли — сего­дня это уже ста­ло реали­ями наше­го дня, когда сын подни­мает руку на людей, дав­ших ему жизнь, когда роди­тель может зап­росто по пья­ни лишить жиз­ни свое­го отпрыс­ка. И никто это­му уже не удив­ля­ет­ся. Отвык­ли удив­лять­ся. Похо­же, вре­мя посте­пен­но приуча­ет нас спо­кой­но вос­при­ни­мать все то, от чего содро­га­ют­ся и нормаль­ные граж­дане, и нор­маль­ное обще­ство. Теле­ви­де­ние, прес­са изоби­луют сюже­та­ми захва­та заложни­ков, взры­ва­ми в обще­ствен­ных ме­стах. Про­фес­сия кил­ле­ра сей­час, почи­тай, одна из пре­стиж­ных. А на такие “мело­чи”, как семей­ные кон­фликты с при­ме­не­ни­ем силы уже прак­ти­че­ски никак не реа­ги­ру­ем — быто­вуха. Имен­но это посте­пен­но стал­ки­ва­ет нас в про­пасть. Сте­пень нрав­ствен­но­го паде­ния в пос­леднее вре­мя при­об­ре­ла невидан­ный досе­ле раз­мах. Еще в 19 веке меж­ду близ­ки­ми людь­ми обозначи­лись отно­ше­ния, кото­рые были на­званы дву­мя сло­ва­ми: “Отцы и дети”. Но что там тер­за­ния турге­невских геро­ев в одно­имен­ном ро­мане! Ныне такая про­пасть обозна­чилась меж­ду поко­ле­ни­я­ми, что впо­ру впасть в оце­пе­не­ние. Неува­жение, непри­язнь — все это мело­чи. Живот­ная нена­висть — вот что зача­стую опре­де­ля­ет взаимоотно­шения роди­те­лей и детей. Сей­час уже нико­го не уди­вишь издеватель­ствами над род­ны­ми людьми.

Несколь­ко лет назад в Боб­руй­ске в рай­оне Даман­ско­го в мусор­ном кон­тейнере нашли ново­рож­ден­но­го. Как ока­за­лось, таким обра­зом от малы­ша реши­ла изба­вить­ся мать, смыс­лом жиз­ни кото­рой в послед­ние годы ста­ло спирт­ное. Еще одна боб­руй­ская мама­ша сво­е­го ново­рож­ден­но­го сына закопа­ла в наво­зе (об этом писа­ли прак­ти­че­ски все СМИ РБ). Совсем “све­жень­кий” слу­чай: 17 октяб­ря 2018 года в Боб­руй­ске вра­чи ско­рой помо­щи нашли в кустах в част­ном сек­то­ре ново­рож­ден­но­го маль­чи­ка. Пья­ный сын убил свою мать, кото­рая не пошла одал­жи­вать для него день­ги на спирт­ное. И таких сюже­тов печаль­ных, непод­да­ю­щих­ся ника­ко­му здра­во­му смыс­лу, на боб­руй­щине мож­но най­ти мно­же­ство. А если смот­реть в пано­ра­ме всей стра­ны, то циф­ры весь­ма и весь­ма устрашающие…

Давай­те посмот­рим прав­де в гла­за: ныне пра­вят бал наши худ­шие инстинк­ты, кото­рые никем и ничем не обуз­да­ны. Ведь для того, что­бы убить мать или отца, сво­е­го ребен­ка, в том месте, где все­выш­ний вмон­ти­ро­вал тот гене­ти­че­ский пре­дохранитель, дела­ю­щий невозмож­ным такой неподъ­ем­ный грех ни при каких усло­ви­ях, что-то долж­но было нару­шить­ся, вый­ти из строя. Мы бро­са­ем под ноги соб­ствен­ные души, а это страш­нее всего.

Еле­на БЕГУНОВИЧ