Она приближала Победу
Все дальше уносят нас годы от Великой Отечественной войны, которая уже давно стала историей. Все меньше остается живых ее участников и очевидцев. Нет в живых и Нины Тимоыеевны Лохадыной, с которой мы жили по соседству. Невысокая, худенькая, улыбающаяся женщина, жизнь возле которой всегда бурлила. не так давно ее не стало. Её уже нет… Хотя, почему нет? Я ведь помню ее, значит, есть. Да и только ли я помню? Ее помнят все, кому хоть когда-то была дарована встреча с этой замечательной женщиной, человеком с большой буквы и далеко не простой судьбой. А ведь пока живет память, человек жив.
Она родилась и выросла в Ленинграде. Когда Нине было два года, умерла ее мама. Отец женился на другой женщине, которая не только заменила малышке маму, но и родила еще четверо детей. Никогда богато не жили, но в семье царили взаимопонимание и любовь. Нина росла очень активной и жизнелюбивой девочкой. Учеба давалась легко, мало того, кроме уроков и чтения книг, она успевала быть в гуще событий всей школьной жизни. Ее очень любили дети, и ей пророчили профессию учителя, но она выбрала себе не менее благородную профессию — медицина. Как она говорила, возвращать людям здоровье, дарить им возможность жить полноценной жизнью — это так благородно. И после семи классов Нина поступила в медицинский техникум, где стала дипломированной медсестрой. Когда пошла работать, поняла, что с выбором профессии не ошиблась, даже подумывала продолжить обучение в мединституте. Но грянула Великая Отечественная война.
Нина возвращалась с ночного дежурства мимо военкомата. Ее внимание привлекла толпа народа: серьезные мужчины, плачущие женщины. Подошла и спросила, что случилось. «Война началась, дочка, — услышала она в ответ и сразу же, не раздумывая, направилась в военкомат. На невысокую хрупкую девочку в военкомате никто даже внимания не обратил, все отмахивались: «Иди подрасти», «Домой беги, без тебя дел невпроворот». Но Нина с детства выделялась настойчивостью и целеустремленностью. Добилась приема у военкома, потребовала отправить ее на фронт, а он не соглашается: мала ещё. На ее слова, что ей 19 и она уже год работает медсестрой, он только улыбнулся. Она же в качестве доказательства предъявила документы. Так Нина стала хирургической медсестрой в 258‑м эвакуационном госпитале 23‑й армии в родном Ленинграде. Девятнадцатилетняя девушка оказалась в страшном мире стонов, непрекращающейся боли и смерти. В августе в госпиталь начали поступать большое количество раненых. Врачи, медсестры, санитарки работали суткам. Оперировали, возвращая к жизни безнадежных, выхаживали тех, кого порой относили к разряду «не жилец». Медики в прямом смысле слова падали с ног, но большое поступление раненых не давало расслабиться.
А 8 сентября 1941 года для жителей Ленинграда начался новый, самый страшный отсчет времени — блокада. У Нины, которая безвылазно находилась в госпитале, душа изболелась за родных ей людей. Самое страшное для нее было то, что она ничем не могла им помочь. Искренне порадовалась, когда до нее дошла информация, что двух ее младших братиков трех и десяти лет удалось отправить через Ладогу на большую землю. Она рыдала в голос, когда узнала, что мама, папа, сестра умерли от голода и болезней в блокаду. Душа была скованна панцирем боли от потерь. Она не могла привыкнуть к ежедневным смертям в госпитале — раненые умирали сотнями. Да и сама Нина валилась от усталости с ног. Единственными желаниями было выкроить хоть чуть-чуть времени для сна и хоть раз наестся досыта, чтобы не ощущать ноющую боль в пустом желудке. Она вспоминала, как чтобы хоть как-то притупить чувство голода, варила…разрезанный на маленькие кусочки кожаный ремень, который ей перед войной подарил отец. Эти кожаные супы подпитывали ее истощенный организм. Раненые, видя, что девушка падает с ног от усталости и истощения, пытались ее подкормить: делились последними кусочками хлеба. Она отказывалась: «Вам нужнее, вам нужно быстрее набраться сил, чтобы снова попасть на фронт». А они говорили, что без нее их выздоровление будет очень долгим. Девушка ко всем раненым относилась, как к родным. И они любили ее. Старшие называли дочкой, молодые ребята — сестрой.
Однажды девушку вызвал начальник госпиталя и высказал личную просьбу взять под свое шефство тяжелораненого молодого офицера-артиллериста. Тяжелая черепно-мозговая травма грозила ему слепотой. Два месяца он в госпитале пролежал. Нина не меньше своего подопечного волновалась, когда с его глаз снимали повязку — вернулось ли к нему зрение. А он повернулся в ее сторону и улыбнулся: ««Вы моя сестричка?». Она ответила: «Да». «Ну, тогда давай будем дружить…». У нее от радости, что все обошлось, слезы на глаза. Но и сквозь их пелену она рассмотрела, какие у него красивые голубые глаза. В тот момент девушка поняла, что этот молодой офицер — ее судьба. Между молодыми людьми возникло взаимное притяжение. Они мечтали никогда не расставаться. Только в те годы за людей решение принимала война. После выздоровления его снова отправили на фронт. На прощание он пообещал ей: «Я, Ниночка, обязательно найду тебя..» Нина молилась, чтобы любимый выжил в этой страшной войне, и, наверное, ее молитвы были услышаны. Ее Ленечка, шесть раз тяжело раненный в годы войны, остался жив.
…Весна. Госпиталь, где служила Нина, на тот момент дислоцировался в Выборге. Нина дежурила, когда вдруг услышала радостные, возбужденные голоса и крики «Ура!» Выглянула в коридор. Люди обнимались, целовались, плакали от счастья — война закончилась! Ее тоже переполнило счастье, на которое потом надвинулось облачко грусти: куда же ей теперь, ведь она осталась одна-одинешенька: родители и сестра похоронены на Пискаревском кладбище в Ленинграде, братишки неизвестно где. Но судьба сжалилась над этой хрупкой, но такой сильной девушкой. На следующий день после радостной новости о капитуляции Германии Нине сказали, что среди раненых, поступивших к ним в госпиталь, вроде бы есть ее любимый. Не чуя под собой ног, помчалась она к вновь поступившим раненым. И увидев его, была безгранично счастлива. Да это был он, ее Леня, раненый, но живой. Она плакала и смеялась от счастья — жив! Жив! А ранение? Она обязательно поставит его на ноги, главное, чтобы ей позволили за ним ухаживать.
Начальник госпиталя с пониманием откликнулся на просьбы Нины и передал ей на попечение дорогого ей раненого. Девушка была самым счастливым человеком — она не одна, рядом с ней дорогой ей человек. Там же, в Выборге, они поженились. Когда муж ушел в отставку, молодая семья решила переехать в Бобруйск, на родину мужа. Начинали все с нуля — ну какое имущество у военных? Шинели да чемоданчики с нехитрыми пожитками солдата. Нина, маленькая, худенькая, скорее напоминала девочку-подростка, чем фронтовичку, которая спасла жизнь не одному солдату. Родные мужа приняли ее очень тепло. Да и сам Бобруйск оказался гостеприимным: через три месяца после приезда молодой семье выделили квартиру, в которой Лохадыновы стали обживаться. Нина стала искать себе работу: сидеть без дела — не ее удел. Сергей Пугач, начальник Бобруйской милиции, который жил с ними по соседству, настоятельно рекомендовал ей устроиться на «Красный пищевик»: «Может, на халве да шоколаде отъешься». Он и помог с трудоустройством.
Пришла на фабрику в сороковые, да так и осталась тут до пенсии. Работала на совесть, во всех делах коллектива принимала активное участие, да и городском активе была не последним человеком. Просто не умела она жить в пол сила. Была любящей женой и мамой, затем бабушкой, работала на совесть, была общественницей. Ее трудовая деятельность не раз отмечалась грамотами самого различного уровня. Почетную грамоту Верховного Совета БССР ей вручал Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Петр Миронович Машеров. Уйдя на заслуженный отдых, Нина Тимофеевна окунулась с головой в общественную работу. При домоуправлении № 2 она возглавляла первичную организацию Совета ветеранов. У нее был свой личный комитет, где она вела прием граждан по личным вопросам, и всем старалась помочь в решении их проблем. Нина Тимофеевна всегда была в первых рядах — будь то субботник или встреча со школьниками, праздник или трудовой десант. Она иначе и не могла.
Н.Т. Лохадынова ушла из жизни на 92-м году жизни, чуть-чуть не дожив до любимого ей праздника — Дня Победы, так и не выполнив наказ П.М. Машерова, который при вручении ей Почетной грамоты, сказал: «Ниночка, я бы вам золотую медаль дал. Живите до ста лет!». Это, наверное, единственный наказ, который она не выполнила в своей жизни…
Полина Трапенок
Фото из личного архива Н.Т. Лохадыновой, предоставленные внучкой Ниной Лохадыновой.