Уроженец бобруйской земли Иван Голуб — единственный академик Национальной академии наук Беларуси, который живет не в столице

Иван Голуб — единственный академик Национальной академии наук Беларуси, который живет не в столице, а в агрогородке Устье Оршанского района. В расположенном здесь Институте льна НАН Беларуси, которым бессменно руководит уже 16 лет, он проводит времени гораздо больше, чем дома.

Путь Ивана Антоновича — от рабочего на крахмальном заводе до директора научного учреждения — не был простым, но, по признанию ученого, он не поменял бы его ни на какой другой. Потому что труд на земле помог ему найти себя, состояться и обрести счастье.

Лен рождается дважды

— Иван Антонович, если бы незнакомый с льноводством человек попросил вас рассказать об этой отрасли, на что бы обратили внимание прежде всего?

— В этой отрасли могут трудиться только двужильные. Все сорта белорусского льна-долгунца по качеству превосходят сорта западной селекции. Но чтобы вырастить эту культуру, требуются время и точное выполнение всех 39 технологических операций. Необходимы техника, люди, хорошая погода, время, чтобы лен вылежался. Любая ошибка в технологии возделывания чревата тем, что все усилия пойдут насмарку. Не случайно говорят: лен рождается дважды. Первый раз, когда его вытеребили, а второй, когда поднимают, прессуют в рулоны. Чтобы довести сырье до нужной кондиции, при хорошей погоде достаточно трех недель. Но при неблагоприятных климатических условиях уборка порой сдвигается до октября-ноября, что плохо сказывается на качестве и количестве волокна.

— До начала XXI века урожайность льна в стране была 4,1 ц с гектара, на Витебщине — 3,7. Последние 5 лет в хозяйствах страны в среднем собирают примерно 10 ц с гектара. Это заслуга прежде всего ученых Института льна НАН Беларуси?

— Без науки прогресс невозможен. Все разработки института сначала внедряют на наших опытных полях. Мы лидеры в Беларуси по урожайности: получаем 18,3 ц волокна, или 5,4 т тресты (льняной соломы, которая прошла вылежку на поле) с гектара. Выход длинного волокна у нас на европейском уровне — до 15-17 %, а его удельный вес — до 70 %. Если бы треста повсеместно была такого же качества, не возникало бы проблем с загрузкой льнозаводов высококачественным волокном.

— Легко ли вам свои достижения распространять в хозяйствах страны?

— Внедрение научных разработок — главный вопрос для нас. В марте обычно выезжаем и рассказываем специалистам сельхозпредприятий о новых технологиях, об их особенностях, указываем на недочеты, допущенные в прошлые годы. К сожалению, далеко не все зависит от желания и усилий ученых. Например, мы предложили современные и эффективные комплексные удобрения и технологии их применения для льна масличного. А внедрить их в производство пока не получилось. У хозяйств, которые занимаются этой культурой, не всегда находятся на это деньги. Приходится возвращать государству средства, потраченные на создание прорывных разработок. Есть у нас технология, позволяющая получить на 15-20 % больше тресты. Но и ее не удается распространить по всей стране. Энтузиазма сотрудникам института такая ситуация, разумеется, не прибавляет.

— Но, казалось бы, лен — вос­требованная производством культура, на нем можно разбогатеть.

— Огромная проблема нашей отрасли — взаиморасчет. Продаешь лен, а тебе три года за него ничего не выплачивают. Кто будет бесплатно выращивать такую сложную культуру, если за тяжелый труд еще и денег не получать? Высокую прибыль, добавленную стоимость дают готовые льняные изделия. Вот где зарыты деньги! Но, к сожалению, основную массу льна (около 90 %) у нас продают пока в виде сырья. А это никогда не позволит разбогатеть ни отрасли, ни государству.

— То есть, не глядя на очевидные успехи, почивать на лаврах ученым рано.

— Останавливаться в науке нельзя. Меняются обстановка на полях, техника, даже климат уже другой. Ученые, как саперы, должны идти впереди производства. И мы стараемся. В 2014 году районировали сорт льна-долгунца «грант». Он показывает на полях страны превосходные результаты. С ним можно уверенно работать 5-10 лет, но потом он все равно теряет свои качества. Ему на смену уже подготовлены новые высокопродуктивные сорта «маяк», «дада», «дукат», «талер».

— Вы автор таких сортов льна, как «блакит», «хваля», «белита», «ворт», «лида» и других. Что нужно, чтобы создать новый перспективный сорт?

— Желание, опыт, интуиция и, конечно, любовь к культуре.

Как закалялась сталь

— Среди академиков не­мно­го людей с похожей на вашу био­графией. Начав рабочим на крахмальном заводе, вы были главным агрономом, председателем колхоза, директором экспериментальной базы, возглавляли райисполком. Когда же и почему вас потянуло в ­науку?

— Занимался наукой еще со студенческих времен в Белорусской государственной сельхоз­академии. Но по ее окончании меня направили главным агрономом в колхоз «Красный факел» Мстиславского района. Можно считать, что с момента работы там (1974 год) я и занимаюсь льном. В 27 лет стал председателем колхоза «Красный Октябрь» Оршанского района и вывел его в лидеры. Через 7 лет меня назначили директором экспериментальной базы «Устье» Оршанского района, которая пришла в полный упадок. За три года она стала лучшим хозяйством в районе. Только в 1985 году поступил наконец в аспирантуру Белорусского НИИ земледелия. В 1989-м защитил кандидатскую, а в 1998-м — докторскую.

— Что было самым тяжелым для вас на посту директора Института льна?

 — Всё. Это самый трудный период моей жизни. Институт создавали с нуля, не было техники, кадров. Здание в Устье находилось в полуаварийном состоянии. Сейчас даже не верится, что мы сумели за год-два стать солидным научным учреждением. Выделенных денег хватило, чтобы при­обрести комбайн «Лида». Собственными силами отремонтировали помещение. Сегодня и внутри, и снаружи образцовый порядок! А главное — в нашем коллективе трудятся 75 человек, и все фанаты своего дела. Основной состав готовили из выпускников Белорусской государственной сельскохозяйственной академии. Причем я сознательно выбирал пополнение в основном из числа тех, кто вырос в деревне: горожанам не всегда по силам выдержать наши нагрузки.

 — 2018-й объявлен Годом малой родины. Какие чувства связаны у вас с деревней Подъясенка Бобруйского района, где вы родились?

 — Для меня малая родина — это не только красивое место, лес и река Волчанка, впадающая в Березину. И не только отчий дом, он, к счастью, сохранился. Малая родина — это прежде всего люди, которые жили бок о бок, влияли на мое становление. Всегда с трепетом вспоминаю односельчан. Для меня это семья.

— Кто-нибудь из ваших детей связал свою жизнь с работой на земле?

— Нет. Именно потому, что я трудился от темна до темна и дети меня почти не видели, они не захотели следовать моему примеру. Сын Владимир окончил Могилевский государственный университет продовольствия, работал заместителем директора мясокомбината. Сегодня он возглавляет частное предприятие. У него семья, двое сыновей. Дочь Людмила, выпускница Витебского государственного медуниверситета, работает врачом УЗИ-диагностики в областной больнице. Замужем, у нее две дочери.

 — О чем мечтаете сегодня?

 — Мечтаю, чтобы лен стал гордостью Беларуси. Чтобы потомки с удовольствием носили натуральные льняные вещи, чаще включали в рацион льняное масло. Чтобы эта культура прославляла нашу страну и приносила ей доход.

mk.by