Западня

6 лет назад в жизни Александры появился Максим Любимов, молодой перспективный красавец с множеством планов и задумок на завтрашний день. Александре льстило то, что он был инженер-компьютерщик, уважаемый  в деловых кругах человек. В их отношениях романтика была исключена изначально. Он еще при  знакомстве объявил ей, что: «Никаких сюси-пуси, я человек серьезный, потому и отношения у нас  должны быть серьезными. Любить и уважать тебя буду без лишних слов, но до гроба».

Александра, романтик в душе и лирик по сути согласилась, но в ее душе поселилось некое разочарование, которое она пыталась спрятать как можно подальше — подружки постоянно интересовались, не засиделась ли она в девках.  Ее матери Максим понравился: «Серьезный человек» — констатировала она. — Не будь дурой, не упусти. И Александра приняла решение все отдать на волю судьбы.

Итак, они  познакомились, а через месяц и одну неделю он сделал ей официальное предложение и Александра, поверив его обещаниям сделать ее счастливой, согласилась. Тем более, что ей  польстила его фраза: «Или ты, или никто!»

 Александра  не была наивной девочкой, ничего не знающей о жизни. Ей было тогда уже 25 лет, она имела высшее образование, хорошую работу, в своих кругах пользовалась уважением. Ей было давно известно, что любовь — это не слова, что красивые фразы — это еще далеко не все, что людям верить на 100 процентов нельзя, что от подлости и предательства не застрахован никто, но Максиму она поверила и стала его женой.

 Классическая формула из жизни молодоженов — поначалу все было прекрасно, в ее ситуации дала сбой. Проблемы начались буквально на следующий день после свадьбы. Утро началось с того, что Максим потребовал кофе с бутербродами в постель. Александра опешила от его наглости, но требование его выполнила. Попивая ароматный кофеек, Максим излагал ей свое видение их семейной жизни:

— Я мужик, потому все заработанные деньги должны быть у меня. Только я смогу разумно ими распорядится. Все свои планы ты должна согласовывать со мной, ни одной покупки без меня не совершать — квартира, в котором мы живем,  досталась мне в наследство от бабушки, потому только я буду решать, какие вещи мы будем сюда приобретать. А пока мы сделаем в квартире хороший ремонт. Правда, я так прикинул, свадебных денег и моих сбережений может не хватить, поэтому не мешало бы поднапрячь твоих родителей. Насколько я знаю, у них есть гараж, которым они практически не пользуются. Пусть побыстрее продают. Мы должны жить в хороших условиях. У меня положение в обществе, и я должен его поддерживать…

— А почему ты его должен поддерживать за счет моих родителей, — сорвался с языка Александры вопрос.

— Ну, какой-то прок от тебя должен быть, а то пришла ко мне с пустыми руками.  Ты собираешься здесь жить или нет? — грозно насупил брови Максим.

— Теперь уже не знаю, — запнулась Александра, которая не ожидала  такого разговора и была к нему не готова.

— Так вот, моя дорогая, загляни в свой паспорт, ты теперь мужняя жена, а помнишь, как в писании написано — да убоится жена мужа своего? Не помнишь? Так я напомню… — и ударил ее наотмашь так, что она , не ожидавшая удара, упала на пол. Из носа тонкой струйкой потекла кровь.

— Ну что, все поняла? Или повторить урок? — голосом судьи вопрошал Максим.

— Не смей поднимать на меня руку! — пытаясь сдержать слезы выкрикнула Александра.

— А, так у нас голосок прорезался? Урок не пошел впрок? — Максим ударил ее еще раз, потом второй, третий. Толи от боли, то ли от шока, Александра потеряла сознание. Когда пришла в себя, увидела, что Максим сидит в кухне за столом и рассматривает какие-то чертежи.

—Жена, мне к обеду  белое мясо с овощами, — сказал он, не глядя на Александру. Она вдруг с ужасом поняла всю дикость своей ситуации. Молча взяла телефон, и пошла в  санузел, чтобы позвонить маме. Та по голосу дочери поняла, что что-то случилась. Ее милая, добрая, покладистая мама предложила ей… потерпеть. Стерпится — слюбится, а бьет, значит, любит.

— Мама… Ну, что ты говоришь? Мы же не в средневековье живем… — выдохнула Александра комок боли из груди. — Я не дам ему себя избивать и унижать. Я не знаю, мамочка, что мне делать, но точно знаю, что уже не стерпится, и не слюбится. Растаптывать я себя ему не дам.

Александра дала отбой и расплакалась. Самый близкий и родной человек ей не поддержка. Мама даже понять ее не хочет.  Она набрала номер подружки, с которой делилась самым сокровенным. Полушепотом начала излагать сложившуюся ситуацию. Тут с треском открылась дверь, и в санузел ворвался Максим:

— Ты что это удумала — жаловаться на меня? — он выхватил из ее рук телефон и со всего размаха ударил его о стену и замахнулся на нее.

— Не смей, слышишь, не смей, — попыталась перехватить его руку Александра. Но невысокая и хрупкая она не смогла противостоять шкафу по имени Максим. Он вновь ее избил. Она лежала на кафельном полу не в силах пошевелиться. Боль пронизывала каждую клеточку ее тела.

— Вставай, чего разлеглась? — заглянул в санузел Максим. — Ты обед думаешь готовить?

— Сам приготовь, я к тебе в служанки не нанималась, — разозлилась Александра, уже уверенная в том, что этот изверг сейчас вновь попытается ее избить. Ее никто никогда пальцем не тронул, а здесь в первый день семейной   жизни ее законный супруг избил ее до полусмерти.

— Ишь ты как заговорила! — засмеялся Максим. — И готовить будешь, и убирать, и на ремонт твои родители деньги дадут, иначе я так опозорю тебя и всю вашу семью, что места в нашем городе вам будет мало. Ты этого хочешь? — больно пнул он ногой Александру.  Стараясь не показать свою боль, она до крови прикусила губу.

Александра решила с огнем не шутить, с трудом , держась за стену, поднялась и поковыляла на кухню. Она готовила  обед, как во сне, не отдавая себе отчета, что она делает. В ее воспаленном мозгу больно пульсировала мысль, что она попала в настоящую западню, вырваться из которой будет нелегко. Но она сильная, она обязательно что-нибудь придумает…

Чем больше жила Александра с Максимом, тем больше она теряла свое собственное лицо. Женщина превратилась в бессловесную рабыню, не  имеющую право на свое личное мнение. Из некогда веселой хохотушки, яркой девушки она превратилась в  серую мышку. Понимания у мамы не находила, подружкам, которые уже обзавелись семьями, было не до нее. А Максиму очень нравилось превосходство над женой. Он им просто упивался. Когда Александра забеременела и сказала об этом мужу, тот, как ни удивительно, даже обрадовался. И в жизни Александры наступило затишье. Максим даже начал о ней заботиться: «Ты должна родить мне здорового, крепкого наследника», — довольно улыбался он, пичкая ее  дорогостоящими фруктами и витаминами. А она в это время чувствовала, как вместе с приступом токсикоза к ее горлу подкатывал ком ненависти к этому чудовищу, с которым она связала свою жизнь.

— Доченька, вот увидишь, родится у вас ребеночек, Максим изменится в лучшую сторону. Может, поласковей к нему будь, и он получше к тебе относиться будет,  — уговаривала ее мать.

— Нет, мамуля, горбатого даже могила не исправит.  А родится ребенок, он меня им шантажировать будет. Я его уже изучила, как свои пять пальцев. Он же зверь, — пыталась убедить мать в безысходности своей ситуации Александра. — Мамочка, помоги мне, я еще до рождения ребенка хочу уйти от Максима, но так, чтобы он не знал, где я и что я. Я рожу и смогу сама себя содержать, а до родов буду жить на декретные. Я уже все продумала — напишу заявление в банк, что моя банковская карточка утеряна и мне сделают новую. Так я смогу своими декретными распорядиться сама.  Мне их надолго хватит, ты же меня научила экономить.

— Доченька, я очень сильно тебя люблю, душа уже вся за тебя изболелась, но нужно потерпеть. Куда я тебя заберу? Отец больной совсем, тетку привезли из Саратова, за ней тоже нужен уход. Тебя же даже  поселить некуда, там живет тетя Оля… Да и узнает Максим, что ты у нас, со свету сживет. Ты роди ребенка, и если он снова в зверя превратится, что-нибудь думать будем. А сейчас вон он какой стал внимательный, все тебе покупает…

— Да не мне он покупает, а своему еще не родившемуся ребенку, ему  здоровый наследник нужен,— с  тоской в голосе произнесла Александра. — Ладно, мамуль, я так понимаю, что не помощница ты мне, буду сама что-то думать.

—Ты что это удумала, Сашка! Не смей! Не  доведет твое своевольство до добра. Бог терпел и нам велел,  — насупила брови мать.

— А что терпеть? Моя жизнь, мама, проходит мимо. Я же уже даже не человек, я рабыня Максима. Ты даже не представляешь, какой он зверь. Я больше так не могу,  — твердо сказала Александра, почувствовав прилив душевных сил. Она приняла  решение, и ей даже дышать стало легче.

Чтобы Максим ничего не заподозрил, она старалась угодить ему во всем. И когда все было готово к реализации плана, она набрала заветный номер ассоциации жертв семейного насилия. В трубке послышался приятный  женский голос. Через час она уже ехала в комфортабельном микроавтобусе. Как ей объяснили, их ассоциация и реабилитационный центр находятся в бывшем пионерском лагере. Ей будет предоставлена комната, ее обеспечат питанием, а когда она родит, помогут с ребенком до определения его в детский сад, чтобы  дать ей возможность работать. Александру устраивал такой расклад дел. Ее даже не насторожило то, что территория бывшего лагеря была огорожена высоким забором, по верху которого шла колючая проволока:

— Вы ведь понимаете, что у нас в большинстве своем живут женщины, подвергшиеся семейному или сексуальному насилию,  и зачастую мужья ищут своих жен. Иногда им это удается. И во избежание рисков, мы вынуждены были установить вот такой забор, — пояснил сопровождавший Александру молодой парень.  — Вы не волнуйтесь. Ваш муж вас здесь не найдет.  Вы ведь никому не говорили, куда вы уезжаете?

— Да нет, никому. Впрочем, мне и говорить-то некому. С мамой я взаимопонимания не нашла. Она считает, что я должна жить с мужем, что таков мой удел. А подругам не до меня. Так что получается, что на данный момент я у себя сама. То есть, я  и мой ребенок, — нежно погладила себя по округлившемуся животику  Александра.

— Ну вот и ладненько, — довольно сказал парень.

Когда они заехали не территорию лагеря,  первое , на что обратила внимание Александра, на цветы, которые были истинным украшением  неказистых домиков.

— А это у нас Ирина Михайловна цветоводством увлекается, — прокомментировал парень. — Если у вас есть какое-либо хобби, у вас будет возможность самореализоваться. У нас здесь все делается для людей.

Александра не могла скрыть своей радости от того, что  она наконец-то находится на безопасной территории, где ее не сможет достать Максим.

Комната, куда ее привели, была небольшой, но довольно уютной:

— Здесь до вас жила будущая мама, вот она и создала этот уют, —улыбнулась незаметно подошедшая женщина. — Меня зовут Елена Григорьевна. Я, можно сказать, здесь старшая, и со всеми вопросами  обращайтесь ко мне. Вам у нас должно быть комфортно. Мы ведь именно для этого работаем.

— А где сейчас эта женщина, которая жила в этой комнате? — спросила Александра.

— С ней все нормально, я потом как-нибудь вам расскажу. А пока располагайтесь. Да, и еще. Вы свой мобильный телефон мне отдайте, —протянула  руку Елена Григорьевна.

— Зачем? — удивилась Александра.

— Да просто по телефону ваш муж может при содействии определенных служб вычислить ваше местонахождение. Я думаю, вам этого ой как не хочется.  Да и телефон вам здесь вряд ли понадобится. Наслаждайтесь жизнью, отдыхайте, вы должны как можно быстрее забыть все пережитые вами ужасы. Я все понятно объяснила? — спросила Елена Григорьевна и Александра уловила в ее голосе стальные нотки.

— Да, конечно. Но если что, я смогу позвонить маме?

— Думаю, делать этого не стоит. Насколько мне известно, ваша мать не была сторонницей вашего ухода от мужа? — внимательно посмотрела на Александру женщина.

— Да, вы правы, — густо покраснела Александра, которая почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом Елены Григорьевны.

— Ну и хорошо, — потеплел голос женщины. — Располагайтесь и в 13.20 в столовую на обед. Столовая у нас расположена через здание от вашего корпуса. Просьба не опаздывать. Сегодня у вас день знакомства с территорией, людьми, а завтра мы поговорим более подробно о нюансах вашего проживания. Сейчас для вас главное прийти в себя после всего, что с вами происходило дома. Если что-то вам понадобится — обращайтесь.

Александра в знак согласия кивнула головой, и когда за Еленой Григорьевной закрылась дверь, она начала распаковывать свой нехитрый скарб. Уходя от Максима, она взяла самое необходимое. Среди этих вещей была и небольшая шкатулка с секретом, подарок ее одноклассника, с которым она дружила в школе и в которого тайно была влюблена. Только вот он относился к ней просто как друг, пресекая все ее шаги к более теплым отношениям. Над ним подшучивали, что он кроме любви к спорту ни на какую другую любовь не способен. После школы он поступил в военную академию. Перед отъездом на учебу  пришел к ней попрощаться и подарил  шкатулку, сказав, что она с секретом. Александра открыла шкатулку и оттуда полилась замечательная музыка Евгения Доги к кинофильму  «Мой ласковый и нежный зверь!»

Александра слушала любимую мелодию и на глаза навернулись слезы от неопределенности и от того, что она никому по сути не нужна. Даже мама, которую она всегда считала своим близким другом, не понимает ее.

— Я никому не дам тебя обидеть, солнышко мое, — погладила она своего еще не рожденного малыша, который  своими толчками уже давал ей почувствовать, что он уже существует.

***

На обед она пришла вовремя. Столовая была не менее уютная, чем и территория. О роскоши, конечно, речь не шла, но скудность обстановки была скрашена картинами, панно и цветами, веселенькими шторками на окнах и аналогичными скатертями на столах. Посуда тоже была яркая, в тон штор и скатертей. В столовую зашли женщины  разного возраста, но все… беременные.

Александра вспомнила, что когда в женской консультации ей дали номер телефона ассоциации, то сказали, что там оказывают помощь беременным женщинам. Значит, она не одна такая.

— Где будет мое место? — спросила Александра у хмурой женщины, которая разносила обеды.

— Где сядешь, там и будет. У нас места  не купленные, — пробурчала полувнятно та, не обращая внимания на Александру.

— Садись со мной, — предложила  невысокая хрупкая женщина лет двадцати. Судя по ее животу, ей уже было недолго ждать своего ребеночка.

— Спасибо, — с благодарностью посмотрела Александра.

— Меня Юля зовут, — представилась она.

— А меня Александра. Мама меня называла Сашей, папа — Алексей. Как тебе нравится, так и называй.

— Так Алеся это же совсем другое имя, — удивилась Юля.

— Просто, когда я родилась, мои родители не пришли к единому мнению  по поводу моего имени. В свидетельстве о рождении записали Александрой, а называли меня каждый по- своему. Я  привыкла. Так что мне разницы нет, как ты меня будешь называть.

— Тогда буду звать тебя Сашей. У меня парня так звали. Хорошо, что ты приехала, а то здесь все какие-то зашуганные, даже поговорить не с кем, — перешла на шепот Юля.

— А что так? — удивленно посмотрела на свою новую знакомую Александра.

— А ну, тихо! — раздался грозный окрик. — Что, забыли, что когда я ем, я глух и нем!?

Александра поежилась, как от удара. Ей даже вдруг на мгновение показалось, что она дома, и что сейчас она получит удар от  Максима.

— Это наша Мегера. Поговаривают, что она надзирательницей в тюрьме работала, — не глядя на Александру прокомментировала Юля. Ее здесь все ненавидят.

— Числова, как я понимаю, ты хочешь в очередной раз картошку чистить? Так это я тебе устрою по счету раз, — подошла к столику Елена Григорьевна или, как ее окрестили в приюте, Мегера.

— Ну и ладно, почищу. Хоть какое-то разнообразие, — дерзко вскинула голову Юля.

— Ну зачем ты так? — шепотом спросила Александра, когда Мегера отошла от их стола.

— А я здесь не в тюрьме, и сюда пришла добровольно, так что нечего меня прессовать! С меня дома хватило оскорблений моего безбашенного отца и кулаков  моего садиста-муженька. Так что здесь уж я тыбиком и объектом для потакания и битья не буду…

— Чистова, вышла вон из-за стола и на кухню шагом марш! — раздался грозный голос Мегеры.

— Слушаюсь, товарищ главнокомандующий обиженных и угнетенных! — вскочила со своего места и демонстративно раскланялась Юля.

В столовой воцарилась мертвая тишина.

— Дерзости я не потреплю! Как пришли сюда, так и уйдете! — со злостью сказала Мегера.

Обед закончился в звенящей тишине. Из столовой женщины также выходили молча. Александра взглядом поискала Юлю, но той нигде не было. Она догадалась, что женщина, скорее всего, уже чистит картошку.

— Елена Григорьевна, может,  я на кухне помогу? — обратилась она к Мегере.

— Ну, коль есть такое желание, я не против, — стальные нотки в голосе Мегеры практически исчезли. Александра пошла на кухню. Ее догадки подтвердились — Юля  была здесь.

— Юль, ну зачем ты затеяла эту войну? — спросила Александра, усаживаясь возле мешка  с картошкой.

— Не нравится мне здесь! Все как-то неестественно, одна Мегера здесь настоящая, не скрывает своей ненависти к нам, а все остальные приторно-сладкие, только вот как бы эта сладость большой горечью не обернулась, —  задумчиво сказала Юля. — Я здесь недавно, но уже кое- какие выводы для себя сделала. Может быть, я и ошибаюсь, но…

— Что — но? — спросила Александра, чувствуя, как  у нее холодеют  кончики пальцев.

— У тебя телефон есть? — спросила Юля.

— Есть. Ой, то есть, нет. Его забрали, когда я сюда приехала.

— То-то же. И у меня. И вообще у всех забрали телефоны, чтобы отрезать от внешнего мира. А самое страшное другое — как только женщины рожают, они  исчезают бесследно, — прошептала Юля. — При  мне исчезли Маша и Оксана. Я с ними общалась и знаю, что идти им некуда. Машка  была детдомовка, так по дури от одного старикашки залетела, а он, почувствовав  власть над ней, начал ее поколачивать. Вот она и сбежала от него сюда, а Оксана от отца садиста сбежала. Он мать ее на тот свет загнал, и ее избивал до полусмерти, а еще насиловал ее безбожно, по-садистски. Вот она его напоила  до мертвецкого состояния и сбежала…

— И что, с чего ты взяла, что они пропали? Вдруг они родили ребятишек и к родственникам уехали? — спросила Александра.

— Да не тупи ты! — разозлилась вдруг Юля. — Я  ж тебе сказала, что идти им некуда. Да и не собирались они отсюда уходить, я же с ними общалась.

— И что ты думаешь? — посмотрела на Юлю Александра.

— Я  ничего не думаю, просто  могу догадываться. Мне кажется, что  их… продали в рабство.

— Да нет, такого просто не может быть. Я когда читала объявление в газете, там был написан номер свидетельства о регистрации. Значит, это не левая ассоциация, и  потому тут все должно быть на законной основе.

— Сашка, тебе сколько лет! Или книг не читаешь, или фильмы не смотришь! Да таких вот официальных фондов и ассоциаций пруд–пруди. Одни квартиры у беззащитных оттяпывают,  другие их самих на органы продают. Третьи смазливых девчонок в рабство продают. В общем…

— Юль, ну если ты такая умная, как сама сюда попала?

— О, это длинная история. И никакая я не умная. Лохушка, каких еще поискать нужно и вряд ли найдешь. Я так вляпалась, что, если бы не ребеночек, руки бы на себя наложила, — на глазах Юли навернулись слезы.

— Расскажи, легче станет.

— Да нет, легче мне уже не будет никогда, — вздохнула Юля и вытерла тыльной стороной ладони слезы, готовые  хлынуть ручьями.

— Я ведь в благополучной семье росла, где даже птичье молоко роскошью не было. Папусик мой был  крутым бизнесменом, свой салон для элитных дамочек был у мамы.  Я ни в чем отказа не знала. Стерва была  еще та. Однажды на тусовке с парнем познакомилась и втюрилась в него так, что голову потеряла. Он и родителям моим  понравился — грамотный, интеллигентный, с хорошими манерами. Они  даже возражать не стали, когда мы стали с ним вместе жить. Отец его постепенно стал вводить в курс своих дел. Я была самой счастливой. Мы заявление в ЗАГС подали, родители к свадьбе начали готовиться. Но они  хотели, чтобы все было «по-людски» — со сватами, заручинами, девичником.  Слава не возражал.  Родители торопили со сватами, потому что у меня уже живот на нос лез, а когда должны были приехать сваты, у меня вдруг разболелся живот. Наверное, на нервной почве. Наш семейный врач настоял на том, чтобы меня в больницу направили. Мои родители решили дату сватовства не менять. Решили, что отец на пару часов меня из больницы привезет домой, чтобы родители Славы могли со мной познакомиться.  На том и порешили. Но за мной никто не приехал, а из новостей я узнала, что мои родители и наша домработница убиты. И я сбежала из больницы. Скиталась, где попало. Ни к кому из знакомых не пошла. А потом узнала, что это все сделал Слава и в нашу семью он пришел не просто так… Он сейчас в розыске. Я убийцу в дом привела… Это я виновата во всем, что произошло. А знаешь, чего я боюсь сейчас больше всего?  Что он меня отыщет и убьет, я ведь сейчас даже защититься не смогу, — кивнула она на свой огромный живот. — Мне бы здесь до родов перекантоваться, а потом ищи-свищи меня. Только вот сомнение у меня закралось, что мое «кантование» здесь будет безоблачным. Мне нужно во всем разобраться. Есть у меня кое-какие наметки, только мне одной не справиться. Поможешь? — вопросительно  посмотрела она на Александру.

— Да какой из меня Шерлок Холмс? — улыбнулась Александра.

— Да нет, Шерлоком буду я, а ты будешь Доктором Ватсоном. Ты, по всему видно, умеешь думать, — твердо сказала Юля.

— Да, уж, не без этого, — обняла Юлю Александра.

Так за разговорами они  почистили целый мешок картошки.

— Ну все, Мегера нас сожрет и не подавится, — засмеялась Юля. — Мне ж сказали полмешка почистить, а мы с тобой оказались передовиками производства.

— Ну, полмешка ты, полмешка я. Скажем, что не поняли, — успокоила Юльку Александра. — Тебе рожать когда?

— Да недели через две…

— Уже скоро. И что ты в таком состоянии можешь узнать? — с сомнением спросила  Александра.

— Я не знаю, но и бездействовать я тоже не могу. От меня зависит не только моя жизнь, но и моего малыша.

— А если ты просто все себе напридумывала и  ничего здесь не происходит. Знаешь, говорят, что у страха глаза велики?

— Да, я действительно боюсь, но не за себя, а за моего малышика. За себя я никогда не боялась, я была уверенна, что со мной никогда ничего плохо не случится. А после всего этого кошмара, который мне устроил Слава, я уже ни во что хорошее не верю. А сына своего очень сильно люблю и никому его не отдам. У меня ведь тогда угроза выкидаша была, когда меня в день перед сватами в больницу положили. А когда все случилось, я такой стресс перенесла, что, мама, не горюй. Думала, крышу снесет от горя. А мой Алешка решил, что нельзя меня одну в этой беде оставить, и так уцепился за жизнь, что я сейчас дохаживаю последние недели лучше, чем ходила все восемь месяцев. Настоящий мужик растет! — с гордостью  сказала Юлька и погладила свой живот, — правда, сыночек?

— Но может ты все же заблуждаешься? — спросила Александра.

— Я буду этому только рада. Ладно, закругляемся. Очистки от картохи нужно отнести в хозчасть, и мы можем быть свободны, — с трудом поднялась со стульчика Юля. — Ноги отекли конкретно. Не пойду больше на кухне пахать, я ж не в наряде.

— Ты просто поменьше возникай, и если что-то хочешь узнать, постарайся не высовываться, — попросила Александра.

— Слушаюсь, Доктор Ватсон!

Александра и Юля договорились общаться как можно меньше, дабы не привлекать к себе внимание. У них была одна общая цель — узнать, что же такое творится в этом королевстве униженных и оскорбленных. Александру настораживало то, что общение между женщинами было сведено до минимума. Когда она пыталась с отдельными из них завести разговор, они тут же отходили в сторону. Мымра тоже в особые разговоры не вступала. Ее общение с проживающими в этом уютном, и таком холодном, в моральном плане, центре было сведено только к поручениям и заданиям, да еще окрикам, когда ей что-то не нравилось.

Александра решила сделать ход конем,  чтобы развеять свои сомнения, что здесь что-то не так. Она обратилась к Мымре с просьбой устроить ей встречу с психологом, так как ей не спится из-за ночных кошмаров. Та, немного подумав, согласилась.  Встреча с психологом была назначена через два дня.

— Сашка, я так боюсь чего-то. Я ведь даже постоять не могу сейчас за себя, мне так плохо, ноги еле передвигаю, живот все время к низу тянет. Я чувствую — быть беде. Я рожу ребенка, а они его украдут, а меня убьют, —подкараулила  Александру в коридоре Юлька.

— Глупышка, напридумывала себе ерунды всякой… Все будет хорошо, — прижала ее к себе Александра. — Родишь, и все будет хорошо. Это ведь официально зарегистрированная ассоциация, потому у них вся деятельность легальная, — пыталась успокоить Юлю Александра, хотя в определенный момент сама засомневалась в своих словах.

— Ты, главное,  не паникуй. Тебе не так уж долго осталось до родов, не вреди малышу своими психами, держись, — успокаивала она подружку.

— Мне врач каждый день витамины колет, я попросила, чтобы ампулу показал, а он мне сказал, что это врачебная тайна. Какая может быть врачебная тайна? — глаза Юльки наполнились слезами. — Я попросила прочитать лист назначений, а он только улыбается, дескать, зачем  тебе это, не заморачивайся. А раньше мой врач всегда рассказывал мне о том, чем меня лечат. И сейчас я не нуждаюсь в витаминах… Они просто хотят меня отравить, чтобы забрать у меня ребенка…

Александра не знала, какие слова подобрать для того, чтобы успокоить Юльку, которая постепенно теряла самообладание из-за охватывающих ее паники и страха.

— Я не дам в обиду ни тебя, ни твоего ребенка, — уверенно сказала Александра, хотя как раз именно уверенности ей в том, что она говорила, и не хватало. Что сможет сделать она, беременная женщина? У нее ведь даже связи с внешним миром нет. Да и кому бы она стала звонить, если бы вдруг у нее  оказался телефон? Маме? Вряд ли. Та не поддерживала ее мысли о разводе, а ее бегство от мужа —тем более. Подружек у нее благодаря мужу не осталось. Так что звонить ей все равно некому. Хотя… Если бы… Да, если бы у нее был новый контактный телефон ее друга детства, она бы ему позвонила и рассказала все о том, что с ней произошло, и он, сильный и смелый, обязательно  бы нашел вариант ей помочь. Александра пришла в свою комнату в расстроенных чувствах. Автоматически взяла шкатулку, подаренную ей на прощание другом, открыла ее. От чарующих звуков  вальса “Мой ласковый  и нежный зверь» у не навернулись слезы на глаза. Она попыталась сдержать их, но у нее ничего не получилось. Все напряжение последних дней вылилось потоками слез. Она уткнулась лицом в подушку и дала волю эмоциям. Рыдания сотрясали ее тело, а она не могла их остановить. В дверь громко постучали. Александра вскочила. Шкатулка упала к ее ногам, но она даже не обратила на это внимания, так как от резкого движения у нее потемнело в глазах и задрожали ноги.

— Как вы себя чувствуете? —вошла в комнату Мегера. — Вы сегодня плохо выглядели во время обеда. Я думаю, вам нужен не психолог, а, прежде всего,  врач.

— Нет, я чувствую себя прекрасно, просто мне взгрустнулось, — старалась привести себя в равновесие Александра.

— Это вы бросьте. А чтобы вам не было грустно, займитесь трудотерапией. В прачечной нужно заштопать кое-какие вещи. И еще в шестнадцать часов сходите к врачу. Мне все же не нравится, как вы выглядите.

—Хорошо, — выдавила из себя Александра.

Когда Мегера вышла, она подняла шкатулку. Крышка  шкатулки держалась только на одной малюсенькой завесе. Александра попыталась отремонтировать шкатулку, но у нее ничего не получилось, наоборот, крышка полностью соскочила и со второй завесы. Александра расстроилась еще больше. И когда слезы готовы были политься новым потоком, она увидела у себя под ногами скрученную в трубочку бумажку. Подняв ее и раскрутив, почувствовала, как к лицу прилила кровь. Это была записочка, написанная до боли знакомым почерком ее друга.

— Сашка, Сашенька, Сашунчик. Вот мы и выросли. Я уезжаю, но увожу с собой в своем сердце тебя. У меня не хватило сил и смелости признаться тебе в моей любви. Я люблю тебя, Сашка, и моя любовь к тебе безграничная. Я знаю, что не достоин ответной любви — ты ведь у нас звезда. Но я сделаю все, чтобы  стать  достойным тебя. Если же вдруг тебе когда-нибудь понадобится моя помощь или дружеская поддержка — звони. Мой телефон…

Цифры слились в одну мокрую  от нахлынувших слез, кляксу.  Значит… Значит он тоже ее любил! Как же все глупо получилось! А ведь если бы он хотя бы одним движением приоткрыл ей завесу своих чувств, все бы сложилось иначе…. А теперь… Уже столько лет прошло. И номер телефона у него, скорее всего, уже давно другой. И думать он о ней, наверное, забыл. Но эта записочка… Она стала свежим глотком воздуха, который придал Александре сил. Она  аккуратно  спрятала записку в шкатулку. И как-будто по взмаху волшебной палочки с первого движения крышка шкатулки оделась на малюсенькие завесы. Переодевшись, пошла в прачечную. Там уже была Юлька с опухшим от слез лицом.

— Юлька, мне сегодня в  шестнадцать к врачу, — не глядя на подружку сказала Александра.

— Значит, и тебя будут какой-то пакостью колоть. Это не витамины. У меня провалы в памяти какие-то стали появляться, постоянно хочется спать, — шепотом произнесла Юлька.

— Посмотрим.

В шестнадцать часов Александра стояла у медкорпуса. Она уже хотела войти, когда услышала разговор Мымры и врача:

Мымра: Сколько еще осталось?

Врач: Не более пары-тройки дней. Она уже на подходе.

Мымра: Не больше трех дней. Заказчик ждет расходный материал.

Врач: Мы должны выдержать сроки во избежание патологии у материала.

Александра почувствовала, как ее сковывает ужас. Через два-три дня должна была родить Юлька. Значит, ее предположения оправдываются…

Александра судорожно соображала, что ей делать. Говорить Юльке о том, что она услышала, она не собиралась. Сбежать с женщиной, которой не сегодня-завтра рожать, было нереально, да и ее саму  измучал токсикоз до дрожи в ногах.  Нужно  было что-то срочно придумать.

— Думай, Сашка, думай, — шептала про себя Александра, и лоб ее покрылся мокрой испариной от безысходности. Она не видела вариантов. Высоченный забор с колючей проволокой, полное отсутствие связи. Какая же она дура, что как в омут с головой  убежала от мужа, даже не попытавшись ничего узнать о месте, куда собирается бежать. Самобичевание облегчения не принесло. Она услышала шаги  и отпрянула от двери,  успела добежать до угла здания и спрятаться там. Мегера, вышедшая из дверей, подозрительно  осмотрелась по сторонам. Когда  она скрылась с глаз, Александра вышла со своего укрытия и пошла на прием к врачу.

— Что-то вы опаздываете, милочка, — строго посмотрел он на нее.

— Да нет, не может быть. Я вышла вовремя, просто, может, не рассчитала правильно время, какое мне понадобиться для того, чтобы преодолеть расстояние от своего домика до медпункта.

— Учительница? — спросил врач.

— В общем-то нет. А с чего вы взяли? — попыталась разговорить врача Александра.

— Да просто мысли свои излагаете штампами училки-математички.

— А… — покраснела Александра и, попытавшись скрыть неловкость, улыбнулась:

— Это мама у  меня учительница математики, так что, наверное, это мне на генном уровне передалось.

— Ну и на что мы жалуемся? — спросил врач.

— Да, в общем-то, и жаловаться мне особо не на что. Токсикоз, правда, жить не дает, а так все нормально.

— Конечности не отекают?

— Да нет, все нормально.

— Головокружение?

— Не наблюдается.

— Усталость и желание прилечь?

— Да нет же, все нормально, — Александра почувствовала приступ раздражения.

— А нервишки у вас никуда. Что, разлюбезный допек или с детства нервная? — в упор посмотрел на нее врач.

— А вы что, психиатр?

— Нет, акушер-гинеколог.

— Ну так и занимайтесь своей работой, а в душу не лезьте.

— У меня есть информация, что вы плохо спите.

— Не жалуюсь.

— Ладно, раздевайтесь до пояса и ложитесь.

— Так, с плодом у нас все нормально, сердцебиение прослушивается. Через  пару дней сделаем вам УЗИ.

У домика Александру ждала Юлька.

— Сашка, ты хоть что-нибудь узнала? — встретила она ее вопросом.

— Все будет хорошо, — сказала Александра, пытаясь быть как можно убедительней. —Просто у страха глаза велики, напридумывали мы с тобой ерунды разной и теперь сами же ее боимся. Я была у врача, приличный человек.

— Да, все они приличные, когда спят зубами к стенке. А я вот узнала наверняка. Они сюда  принимают женщин, у которых или нет родственников, или тех. У которых связей с родственниками нет. А потом, когда  женщины рожают, они ребеночка или на органы продают, или богатым бездетным парам. Это уже как карта ляжет. А женщин отправляют в Турецкие бордели.

— Юлька, с чего ты это все взяла? — удивленно посмотрела на Юльку Александра.

— Сорока на хвосте принесла, — упавшим голосом ответила Юлька. — Мне вот-вот рожать. Они моего ребеночка на органы продадут, а меня по  этапу в Турцию. О, Боже! — заплакала Юлька.

— Юль, у тебя же есть я, я что-нибудь придумаю, обязательно придумаю, — обняла подружку Александра.

— Что ты придумаешь? У тебя вон уже тоже животик немаленький нарисовался, что ты сможешь придумать?

— Не кисни, Юлька, утро вечера мудренее. Ты иди  к себе, а я к себе. Не будем привлекать к себе лишнее внимание.

Юля послушно пошла к своему домику, а Александра начала судорожно искать выход из ситуации. Взяв в руки шкатулку, достала записку с номером телефона. Может быть это и есть спасительная соломинка. Может быть чудеса еще случаются, и ее друг не поменял номер и поможет ей? Да, нужно поверить в это чудо и поискать варианты позвонить. Но откуда? Александра, выстроив логическую цепочку, которая имела начало, но не имела конца, задумалась.

— Думай, Сашка, думай. От тебя зависит будущее Юльки и ее малыша, твое будущее и твоего малыша, — сжав виски ладонями обращалась она сама к себе. И тут ее осенило. На ужине она попросила Юльку выйти раньше и дождаться ее у плакучей ивы, которая была неплохим убежищем. Та в знак понимания кивнула головой.

Александра изложила ей свой вариант выхода из сложившейся ситуации и ее порадовало, что в глазах подруги появилась надежда.

— Сашка, я все сделаю, как положено, я тебе обещаю. Я же хотела в театральное училище поступать, вот и проверю свои артистические данные, — обняла ее Юлька.

Александра, которая имела математическую память, прошептала про себя номер телефона Алеши.

— Ты молишься? — удивленно  посмотрела на нее Юлька.

— Да нет, повторяю номер телефона Алеши.

— А если у нас ничего не получится? — погрустнел взгляд Юльки.

— Значит так. Мысли имеют свойство материализовываться, поэтому — думать только о хорошем. У нас все получится, я в этом уверена, — приобняла подругу Александра. — Вот завтра и проверим. Насколько мы удачливые и везучие. А сейчас по домам.

Александра всю ночь ворочалась с боку на бок. Сон не шел. Она в сотый раз прокручивала в голове придуманный ею сценарий. Все должно было получиться. Единственное, что ее немного смущало, это неуверенность в том, что у Алеши по-прежнему тот номер, который он написал в записке. Ну что ж, завтра все встанет на свои места. Уснула Александра только под утро. Она встала с неприятной головной болью и щемящей тоской. Прислушалась к себе. Дурного предчувствия не было.  Когда они уже позавтракали. Юлька вдруг схватилась за живот и присела.

— Ой, мамочка. Ой, больно! Ой, не могу, — завыла она жутким голосом.  Александру будто ледяной водой окатили — неужели началось!

— Юлечка, не  бойся, все будет хорошо, мы сейчас к врачу пойдем. Здесь рядом, — попыталась она поднять стонущую подругу. — Терпи, терпи , Юлька, все будет хорошо. Как же этот вскрик не кстати, — шепнула она ей.

— Да не рожаю я, это же  был твой сценарий, — закатив глаза в ответ прошептала Юлька.

Александра с облегчением вздохнула. Да, Юлька молодец — звезды отдыхают.

— Что тут происходит? — подлетела Мегера.

— Юля рожает, ей к доктору нужно, — ответила Александра, поддерживая подругу, которая, увидев мымру, повисла на руках у Саши.

— Срочно в медпункт. Она же должна была рожать через пару дней. Все не кстати. Помогите мне  довести ее, — попросила она Александру.

— Да-да, конечно, — улыбнулась Александра, довольная тем, что все идет по ее плану.

Мегера вытащила телефон и попыталась дрожащими руками найти нужный номер. Когда у нее это получилось, она дрожащим голосом сказала одно слово:

— Началось!

Она попыталась засунуть телефон в карман, но он скользнул по ее платью и упал в траву. К счастью, мымра этого не заметила, зато Александра обрадовалась — все шло даже лучше, чем она планировала. Доведя Юльку до медпункта, она попросила  отпустить ее в туалет.

— Иди, — разрешила Мегера, тем более, что навстречу ей уже бежал врач. Когда троица скрылась в здании, Александра чуть ли не бегом бросилась к месту, где обронила телефон Мегера. Когда он оказался в ее руках, она была на седьмом небе от счастья.  Зайдя в туалет, Александра с волнением набрала номер.

— Да, я вас слушаю, — раздался мужской голос.

— Алеша? — спросила Александра.

— Да, он самый…

Александра с облегчением вздохнула.

— Алеша, я попала в беду, мне и моей подружке срочно нужна твоя помощь… — Александра затаила дыхание в ожидании ответа.

— Извините, а с кем я разговариваю? — после короткой паузы спросил Алеша.

— Я Сашка, одноклассница твоя. ..

— Саша, ты где пропала, тебя же все ищут? — Александра уловила волнение в голосе школьного друга.

— Я не могу долго говорить. Записывай или запоминай адрес. Всю информацию об ассоциации  можешь найти в Интернете, только мы с Юлькой провели свое расследование и выяснили, что это не благотворительная ассоциация, а банда, которая, по всей видимости, торгует новорожденными детьми. А их мамы исчезают в неизвестном направлении. Юльке не сегодня — завтра рожать, если можешь, поторопись, — на глаза Александры навернулись слезы.  Она вдруг почувствовала облегчение, от которого даже голова закружилась. Алешка ей обязательно поможет, он ведь такой сильный и умный. Он обязательно что-нибудь придумает.

— Александра, вы не видели мой телефон? — оторвал ее от мыслей голос Мегера.

— Нет, не видела, — покраснела Александра и  сжала в руке телефон. Мегера шла прямиком к ней. Александра незаметно бросила телефон  себе под ноги в траву и наступила на него ногой.

— Видимо, когда Юлию к врачу вела,  обронила. Ты здесь постой, а я пойду и с другого телефона наберу свой номер. Услышишь мелодию, иди туда и подними  телефон, — командным голосом сказала Мегера и окинула ее подозрительным взглядом.

— Хорошо. А как там Юлька?

— Схватки, если они и были, прекратились. Так у первородящих  бывает. Полежит пока под присмотром врача. Мало ли что. Ребенок нам нужен живым и здоровеньким.

— Кому это нам? —  вырвалось у Александры.

— В первую очередь, Юлии, и нам тоже не нужны лишние проблемы. Мы ведь благотворительная ассоциация, а не похоронное бюро. Погибнет ребенок и что? Статистику нам подпортит, информация ведь быстро распространяется. Кто к нам тогда пойдет? Ладно, много будешь знать, плохо будешь спать. Я пошла, а ты слушай,  — Мегера гордо удалилась, виляя своими худыми бедрами.

Александра наклонилась и подняла телефон. Быстро удалила номер Алексея и отбросила телефон подальше. Через пару минут на крылечко домика, где жила, вышла Мегера с телефоном в руке.

— Слушай! Звоню! — крикнула она Александре. И тут же раздалась трель ее телефона.

— Вон там телефон, — показала Александра рукой в то место, куда забросила его.

— Странно, как он мог там оказаться, мы ведь шли вон той дорожкой? — вопросительно посмотрела она на Александру.

— А я почем знаю? — отвела глаза, не сумев выдержать взгляд Мегера, Александра.

— В глаза мне смотри. Твоих рук дело?

— А я причем?

— Ты думаешь, мне  не донесли, что ты с Юлией все время шепталась. Ой, неспроста она вдруг рожать раньше времени собралась. Ну-ка говори, что вы там напридумывали? — схватила она Александру за руку железной хваткой.

— Мне больно, отпустите, — попыталась выдернуть руку Александра и почувствовала, что хватка  стала еще сильнее.

— Будет еще больнее, если правду не скажешь, — грозно  прошипела Мегера.

— Елена Григорьевна, да я ничего не знаю. Отпустите меня, пожалуйста.

— Я сейчас охранника вызову,  он тебя отведет, куда положено. Посидишь, подумаешь, авось что-нибудь да вспомнишь.

— Да нечего мне вспоминать, я ничего не знаю, — Александра почувствовала противную дрожь в ногах.

— Ну, это мы еще посмотрим. Она набрала номер телефона и дала команду: «Срочно ко мне!»

В считанные минуты рядом с ними оказался детина метра под два ростом.

— Эту,  — кивнула головой на Александру, — сам знаешь куда. Решила со мной в кошки-мышки поиграть. А Пахомыча направь в медпункт. Эти дряни что-то замутили. Нужно выяснить что.

Охранник повел Александру  к  дальнему забору.

… Как на расстрел, — пришла Александре в голову дурацкая мысль.

За кустами перед забором оказался спрятанная крышка лаза. Охранник открыл ее и приказал:

— Спускайся.

Александра увидела лестницу.

— Я высоты боюсь… — просительно посмотрела она на охранника. — Я ведь ничего не сделала, за что меня?

— Мне велено тебя сюда отвезти. Так что отставить разговорчики в строю! Вперед! А я тебе посвечу.

Александра поняла, что она уже не в состоянии ничего изменить и покорно полезла вниз по лестнице. Она думала, что ей придется сидеть в темноте, потому свет, пусть и очень тусклый, ее обрадовал.

— Очередная жертва? — услышала она девичий голос. — Иди к нам, здесь тепло и матрасы есть. Можно сесть.

Александра пошла на голос. На разложенных на зацементированном полу матрасах сидели две молодые женщины, третья лежала, уткнувшись в стену.

— Слушай, да ты никак на сносях, это что-то новенькое. Сюда обычно сбрасывают тех, кто уже родил. Ты чем им не угодила? — спросила худющая блондинка.

— Да это Мымра меня сюда упекла, чтобы я подумала, — ответила уклончиво Александра.

— Мымра — это кто? — спросила женщина.

— Елена Григорьевна.

— О, это подлюка, каких мир не видел. Ты присаживайся, не на пять минут сюда пришла. А в ногах правды нет, — подвинулась женщина.

— А вы как здесь оказались? — спросила Александра.

— Да вот родили детишек, у нас их отобрали, а нас сюда бросили, — ответила женщина. — Готовят на отправку в бордели Турции. Поэтому мы объявили голодовку. Лучше умереть, чем в сексуальное рабство!

— Значит, Юлька была права, — задумчиво сказала Александра.

— А Юлька — это кто? — спросила женщина. — Меня, кстати, Лиля  зовут. А тебя?

— Александра.

— Я Даша, — представилась вторая женщина, а лежит — Маша. С ней совсем плохо. Послеродовая депрессия наверное. Не может пережить разлуку с доченькой.

— Куда забирают детей? — спросила Александра.

— Дети для них — это расходный материал. Наверное, на органы, — глаза Даши наполнились слезами. — Я своего сыночка только разочек и увидела. Он такой красивый…

— А я свою доченьку даже к груди приложила, — вторила ей Лиля.

—Господи. Что же за нелюди они такие? — воскликнула  в сердцах Александра.

— Они на нас деньги зарабатывают. Огромные… А если речь идет об огромных деньгах, то ни о чем другом уже и речи быть не может. Попались мы. Тебе проще, ты хоть еще со своим ребенком, а наших уже отобрали, и вряд ли сможем их когда-нибудь увидеть. Живы ли они? — с обреченностью в голосе сказала Лиля.

— Девочки, не отчаивайтесь, все будет хорошо, — попыталась поддержать женщин Александра.

— Да откуда же ему взяться этому «хорошо»! Мы здесь уже  почти три недели, и хорошо не наступает. А тут еще нам охранник проговорился, что недолго ему с нами мучиться. Значит, нас или в бордель продадут, или убьют…

— Да перестаньте вы трещать, сороки! — приподнялась с матраса Маша. — Достали уже своей болтовней.

— Машка заговорила! — хлопнула в ладоши Даша. — Слава богу, а то мы уже думали,  не жилец наша Мария Павловна.

— Не дождутся, — резковато ответила Маша и попыталась присесть. Но ее ослабленное голодом тело ей не подчинялось.

— Ей нужно хоть чуть-чуть поесть и попить воды. Есть  здесь  что-нибудь? — спросила Александра.

— Да уж этим нас не обделяют, — ответила Даша и подтянула к матрасам небольшой столик, на котором была еда. — Готовят же нас к сексуальному рабству. А кому нужны худые рабыни?

— Нужно что-то придумать, чтобы выбраться отсюда, — сказала Маша.

— Да уж три недели, почитай, думаем, и так ни до чего не додумались, сидим здесь, как узники,— сказала Лиля.

— Почему как, мы  и есть узники, — поправила ее Даша.

— А у меня есть идея! — сказала Маша.

Девчата внимательно посмотрели на  Машу.

— Мы сейчас поднимем шухер, что Сашка рожает. Кто-то же придет посмотреть, что к чему. А мы его тю-тю, и сами сможем выбраться, — сверкая глазами,  высказала свое предложение Маша.

— Маш, ты посмотри, какие мы все изможденные, а Сашка беременная вообще в расчет не берется. Мы что, справимся со здоровым мужиком? — засомневалась Даша.

— Да, у меня, не смотри, что я хилая, знаешь, в ярости сколько силы? — с неуверенностью произнесла Маша.

— Не знаю, но только ничего у нас не получится. Нужно что-то другое придумать, — сказала Даша.

— Ну и думайте, я свое предложение высказала, — обиженно надумала губки Маша.

— Машка, не обижайся, просто чтобы все получилось, нужно операцию по нашему самоосвобождению продумать до мелочей, — сказала Александра. — Я очень надеюсь, что нас не сегодня-завтра спасут, я смогла связаться со своим другом.

— А он тебе обещал помощь, или ты сама  решила, что он поможет? — вопросительно посмотрели на Александру девчата.

— Я просто его хорошо знаю. Он никогда никого не оставит в беде. Он настоящий друг, — уверенно ответила Александра и неожиданно для себя почувствовала какой-то неприятный холодок в груди. Может быть она действительно себе все придумала и Алексею безразлично, что она попала в переделку.

— Девочки, тихо! — прижала палец к губам Даша. — Там какой-то шум непонятный, — указала она в сторону двери.

Все  прислушались. И действительно, услышали шум, крики.

— Это Алеша! Он пришел нам помочь! — прижала руки к пылающим щекам Александра. —Как она могла усомниться в Алексее, ее Алешке, ее единственной любви.

— Так они же не знают, что мы здесь, нужно кричать, чтобы нас услышали! — предложила Даша.

— А услышат? — засомневалась Маша.

— Но мы же  их слышим, значит, и они нас услышат, — заверила Даша.

Девчата начали орать, что есть силы, привлекая к себе внимание.   И вскоре услышали, как открывается дверь в их темницу.

— Есть тут кто? — раздался  мужской голос.

— Есть! Есть! — наперебой кричали женщины.

— Алешка! — радостно выкрикнула Александра.

— Как же долго  я тебя искал! — счастливо шептал Александре Алеша, помогая ей выбраться на улицу.

— Алешка, милый, спасибо тебе, — уткнулась ему в плечо Александра.

— Сашка, глупенькая, я с ума сходил от мысли, что с тобой что-то случилось. Мать твоя ничего не знает. Я ее заставил подать заявление в милицию о  твоем исчезновении. Пока тебя искали, собрали свидетельские показания, что муж тебя избивал, и все решили, что, скорее  всего, он тебя убил…— Алексей тяжело вздохнул. — Если бы ты знала, как я себя проклинал за то, что оставил тебя, что не сказал, что дороже тебя в этой жизни у меня никого нет. Считал, что пока не стану достойным тебя, не добьюсь в жизни чего-нибудь, не приду к тебе. А тут вон как получилось.

— А где он? — спросила Александра.

— Кто? — вопросительно посмотрел на Александру Алеша.

— Муж.

— Бывший муж, — поправил ее Алеша. — Он  был основным подозреваемым, даже  сидел в КПЗ. Потом его кто-то отмазал. Но это не самое интересное. Он связался с малолетней аферисткой, и она подала в милицию заявление об изнасиловании. Чтобы замять это дело, он оформил на нее  дарственную  на квартиру. Так что получил по заслугам.

— Закон бумеранга никто не отменял, — задумчиво произнесла Александра. — А ты знаешь, мне его жаль. С его характером ему никогда не будет в жизни легко.

— Это  его проблемы, — улыбнулся Алеша.

— А эти все?.. Что будет с ними? — спросила Александра, указав глазами на бывших «благодетелей», которых по очереди садили в воронок.

— Получат по заслугам за свои деяния. Они уже давно были  в разработке. Опера ждали удобного момента, чтобы их взять с поличным. Через пару дней твоих затворниц должны были передать  сутенерам для вывозки в Турцию.

— А дети? Что они делали с детьми? — с замиранием сердца спросила Александра.

— Продавали. Или усыновителям, или же на органы.

— Вот сволочи! — со злостью сказала Александра и услышала, как ее толкнул ножкой ее ребеночек.

Она прижала руки к животу:

— Не волнуйся, мой любимый, тебе уже ничего не угрожает. У тебя есть мама…

— И папа. Если, конечно, ты не против, — посмотрел на нее вопросительно Алексей.

— Да, папа у него есть. Только он нам не нужен, мы уж сами как-нибудь, — покраснела Александра.

— Ты, Сашка, не тормози. Я не твоего бывшего имел ввиду, а себя. Ты ведь выйдешь за меня замуж? — внимательно посмотрел он на Александру.

— А ты что, делаешь мне предложение? — вопросом на вопрос  ответила Александра.

— Да. Только пока не официально.

— А официально когда будет? — засмеялась счастливо Александра.

— Ты даже и не предполагаешь, как это скоро случится, — прижал к себе Александру Алексей.

— Ой, Алешка, я от счастья совсем забыла — здесь же Юлька, подружка моя! Она родила уже наверное. Что с ней? Как ее ребеночек?

— Да не переживай ты. Юлька твоя в порядке. Ребеночек с ней. С ним бы все равно ничего не случилось.

— Ты знаешь, у нее такая трагедия в жизни произошла…

— Знаю. Ее жених, от которого она родила, уже давно дал показания по поводу убийства ее родных. Она его больше никогда не увидит.

— Ему дали пожизненно? —спросила  Александра.

— Да нет, его просто убили  в тюрьме.

— А Юлька знает?

— Знает. Ее первый вопрос, после того, как ей вернули сына, был про ее парня. Ей все рассказали.

— И как она?

— Счастлива. Теперь ей ведь некого бояться…

— Слава Богу. Она так настрадалась…

— Ничего, время все раны лечит.

— Алеша, я так тебя люблю… — прижалась к Алексею Александра.

— И я тебя. Какие же мы глупые — сколько времени потеряли. Ничего, моя хорошая, у нас впереди еще целая жизнь. А я все сделаю для того, чтобы ты и наши дети были самыми счастливыми, — заверил Алексей.

— Я уже самая счастливая… — зарделась Александра.

— А я, чур, буду свидетельницей на вашей свадьбе, — подошла к ним Юлька.

— Ну кто бы спорил, а мы —нет! Правда, Алешка? — счастливо улыбнулась Александра.

— Но сначала вы будете крестными у моего малыша. Идет? — спросила Юлька.

— Конечно, — обняла подругу Александра.

Елена БЕГУНОВИЧ