Долюшка женская

— Дочень­ка моя доро­гая, сол­ныш­ко мое, смысл моей жиз­ни, — цело­ва­ла Жан­на хруп­кое дол­го­ждан­ное созда­ние иску­сан­ны­ми в кровь губа­ми, и по ее щекам мед­лен­но стру­и­лись сле­зы радо­сти. Ее оди­но­че­ству при­шел конец. Теперь у нее сно­ва появил­ся смысл в жизни…

— Ну, теперь для тебя спо­кой­ные день­ки и ноч­ки закон­чи­лись до кон­ца тво­ей жиз­ни. Сна­ча­ла будешь про­сы­пать­ся кор­мить-пеле­нать, потом, у кро­ват­ки про­си­жи­вать, когда болеть будет, потом с тан­цев ждать будешь, не сомкнешь глаз… Да мало ли… Эх, доля-долюш­ка наша баб­ская, не поза­ви­ду­ешь, — ска­за­ла пожи­лая мед­сест­ра, загля­нув­шая к ней в палату.

— Да я, может об этой жен­ской доле, все свои сорок пять лет меч­та­ла! — смах­ну­ла сле­зу и еще креп­че при­жа­ла к гру­ди креп­ко запе­ле­на­тую дочур­ку Жанна.

— И нуж­но было себе на ста­ро­сти лет такую моро­ку! У меня вот их трое, так я от них на край све­та гото­ва бежать…

— А если бы их у вас не было, тос­кой бы изо­шли. Вы даже пред­ста­вить себе не може­те, как раз­ры­ва­ет­ся серд­це, когда тебя дома никто не ждет, когда во всем доме тебя тем­но­той встре­ча­ют окна толь­ко тво­ей квар­ти­ры. Жить не хочет­ся, пото­му что не для кого, — ска­за­ла Жан­на.— А теперь ведь у меня смысл жиз­ни появил­ся, кры­лья вырос­ли. Я теперь все смогу…

— Ну, уда­чи тебе, доч­ка, — поже­ла­ла медсестра.

Из род­до­ма Жан­ну заби­ра­ли подру­ги и отец.

— Дочень­ка, дай-ка мне вну­чень­ку подер­жать! — взял на руки свер­ток с огром­ным крас­ным бан­том ново­ис­пе­чен­ный дед. В его гла­зах пре­да­тель­ски блес­ну­ла сле­зин­ка: в свои семь­де­сят он впер­вые стал дедом.

Для Жан­ны нача­лись бес­сон­ные ночи. Даже если малыш­ка спа­ла, она вска­ки­ва­ла и на цыпоч­ках шла к кро­ват­ке, что­бы убе­дить­ся, что с ее кро­ви­нуш­кой все хоро­шо. Дев­чуш­ка рос­ла смыш­ле­ной. Жан­на с огром­ным удо­воль­стви­ем води­ла ее в дет­сад, затем — в шко­лу. Она не жале­ла для сво­ей Аллоч­ки ничего.

— Ты, дочень­ка, толь­ко учись, а я дома все сама сде­лаю, — отправ­ля­ла она доч­ку из кух­ни, когда та хоте­ла ей помочь, отби­ра­ла тряп­ку, кото­рой она соби­ра­лась выте­реть пыль. Жан­на и не заме­ти­ла, как доч­ка пере­шла в сред­нее зве­но школы.

— Мам, ты не при­хо­ди в шко­лу, а то дев­чон­ки гово­рят, что ты у меня ста­ру­ха, — не гля­дя на мать как-то ска­за­ла Алла. Уви­дев сле­зы в гла­зах мате­ри, девоч­ка густо покрас­не­ла, под­бе­жа­ла к ней, обня­ла за шею: — Про­сти меня, мамоч­ка, я такую глу­пость ска­за­ла. Ты у меня самая луч­шая, самая хоро­шая и кра­си­вая. И я тобой очень гор­жусь. И обе­щаю тебе, ты тоже будешь мной гор­дить­ся. Жан­на при­жа­ла к себе дочь, и ее серд­це запол­ни­ла теп­ло­та. Но все же ночью она дала волю сле­зам. Где-то что-то она упус­ка­ет в вос­пи­та­нии сво­ей доче­ри, если та мог­ла ее так обидеть.

— Но ведь она попро­си­ла у меня про­ще­ния, — про­шеп­та­ла в оправ­да­ние сво­ей люби­ми­цы Жан­на.— У нее пере­ход­ный возраст.

— Не так ты, Жан­на, доч­ку вос­пи­ты­ва­ешь. Ты ведь у нас тоже отлич­ни­ца, но и пер­вой помощ­ни­цей у нас в доме была. Бабуль­кам ста­рень­ким помо­га­ла, тиму­ров­ское дви­же­ние орга­ни­зо­вы­ва­ла. А ты из девоч­ки бело­руч­ку рас­тишь. Тебе ведь уже самой сколь­ко лет, не будешь же ты веч­но за ней уха­жи­вать, как за без­ру­кой, — уко­рял ее утром отец, кото­рый, как ока­за­лось, стал неволь­ным сви­де­те­лем ее вче­раш­не­го раз­го­во­ра с доч­кой. — Она долж­на любить и ува­жать тебя любую — ста­рую, боль­ную, а она тебя уже сей­час стес­ня­ет­ся. Это сего­дня ты здо­ро­вая, а не дай бог что слу­чит­ся? Ведь все мы под богом ходим. Ты раз­ве дума­ла, что твоя мать в сорок пять лет из жиз­ни уйдет? Нет. И я не думал, что ста­ну вдов­цом в таком воз­расте. Ты ведь сей­час уже стар­ше сво­ей мате­ри. И что же полу­ча­ет­ся, если захво­ра­ешь, тебя дочь стес­нять­ся будет, и что­бы ты не мая­чи­ла у нее перед гла­за­ми, отдаст тебя в дом для пре­ста­ре­лых или в дом инвалидов?

— Не нуж­но, папуль. Все­му свое вре­мя. Аллоч­ка выучит­ся, а при­дет ее вре­мя все­му научит­ся. Будут ведь у нее дет­ки, муж. Авось у нее судь­ба не так сло­жит­ся, как у меня, — отве­ти­ла Жанна.

— Нет, доч­ка, рас­счи­ты­вать на авось в дан­ной ситу­а­ции нель­зя. Потом сама себя за локоть захо­чешь уку­сить, да не получится…

— Дед, ну что ты на меня наго­ва­ри­ва­ешь, — со сле­за­ми на гла­зах вбе­жа­ла в кух­ню Алла. — Я не такая. Я у мамы вче­ра за свою глу­пость про­ще­ние попро­си­ла. Сра­зу же, когда уви­де­ла, что она плачет.

— А если бы мать спря­та­ла свою боль, свою оби­ду и не запла­ка­ла, небось, даже не доду­ма­лась бы, что при­чи­ни­ла мате­ри боль! Эх ты, его­за. Думай, что дела­ешь. И вооб­ще, пока я в этом доме един­ствен­ный муж­чи­на, я хозя­ин, и мое сло­во — закон. Отныне, моя доро­гая, у тебя тоже по дому свои обя­зан­но­сти будут. И попро­буй толь­ко попе­рек встать. Не посмот­рю, что дев­чон­ка, всып­лю, как сидо­ро­вой козе, —дед гроз­но нахму­рил брови.

— Ма-ам, — испу­ган­но посмот­ре­ла на мать Алла и не нашла ниче­го луч­ше­го, как спря­тать­ся за мами­ну спину.

— То-то же, — рас­сме­ял­ся дед. — Теперь у нас все пой­дет по – дру­го­му, а то дал я ваше­му бабье­му цар­ству свободу.

Жан­на попы­та­лась поце­ло­вать дочь, но та увер­ну­лась. У Жан­ны настро­е­ние испор­ти­лось окон­ча­тель­но. За серд­це такая тос­ка взя­ла, что захо­те­лось пла­кать. Что­бы скрыть свое мораль­ное состо­я­ние от отца и доче­ри, она реши­ла про­гу­лять­ся. Набро­си­ла плащ и, натя­ну­то улыб­нув­шись , сказала:

— Я пой­ду к чаю что-нибудь вкус­нень­кое куплю.

Вый­дя на ули­цу, Жан­на, под­ста­ви­ла лицо колю­че­му осен­не­му вет­ру. На гла­за навер­ну­лись не про­шен­ные сле­зы, кото­рые она даже и не пыта­лась сдержать.

— У вас что-то слу­чи­лось? — спро­сил невы­со­ко­го роста коре­на­стый муж­чи­на, шед­ший ей навстречу.

— Да нет, все нормально.

— А пла­че­те поче­му? — спро­сил он участливо.

— Я не пла­чу, про­сто ветер в лицо, вот и вышиб сле­зу, — укло­ни­лась от отве­та Жанна.

— Я тут немно­го заплу­тал в ваших улоч­ках, мне бы отыс­кать ту дорож­ку, кото­рая ведет к вок­за­лу, —широ­ко улыб­нул­ся незнакомец.

— Давай­те я вас про­во­жу, — неожи­дан­но для себя пред­ло­жи­ла Жанна.

— Буду вам неска­зан­но признателен.

Незна­ко­мец ока­зал­ся разговорчивым.

— Я в коман­ди­ров­ку при­ез­жал. Мне тут под­ска­за­ли адре­сок недо­ро­го­го мага­зи­на. У меня ведь трое деток, всем нуж­но что-то при­вез­ти, а денег — кот напла­кал, — ска­зал он. — Ждут они меня не дождут­ся. А у вас есть дети? —спро­сил он.

— Есть. Доч­ка, — отве­ти­ла Жан­на. И не заме­ти­ла, как рас­ска­за­ла незна­ком­цу о сво­ей боли.

— А вы зна­е­те, ско­ро кани­ку­лы. Бери­те отпуск и при­ез­жай­те к нам в дерев­ню. У нас дом про­стор­ный, но если захо­ти­те, буде­те жить отдель­но — рядом с нашим домом — роди­тель­ский. Он сей­час пусту­ет, но там есть все необ­хо­ди­мое для про­жи­ва­ния, —пред­ло­жил тот.

Жан­на, не зная зачем, запи­са­ла адрес.

— Мамоч­ка, мамоч­ка, мне труд­но дышать, — услы­ша­ла Жан­на при­глу­шен­ный голос доче­ри. Она вско­чи­ла, и бро­си­лась к кро­ва­ти доче­ри, не чуя под собой ног. Алла горе­ла огнем. И без тер­мо­мет­ра было ясно, что тем­пе­ра­ту­ра выше 39-ти.

— Папа, папа! Ско­рую! — закри­ча­ла Жан­на, а сама дро­жа­щи­ми рука­ми схва­ти­ла тер­мо­метр. Тем­пе­ра­ту­ра у Аллы была 40,5.

— Дочень­ка, род­ная, потер­пи, сей­час при­е­дет врач, — шеп­та­ла Жан­на, целуя пыла­ю­щие щеки дочери.

— Сроч­ная гос­пи­та­ли­за­ция. Вы поеде­те с нами, — кив­нул врач Жанне. — Что же вы не вызва­ли «ско­рую» рань­ше? — уко­риз­нен­но про­из­нес он, когда они сели в маши­ну. — Девоч­ка в крайне тяже­лом состоянии.

— Да ведь все было хоро­шо, — запла­ка­ла Жан­на. Она даже пред­ста­вить себе не мог­ла, что с ее доч­кой может слу­чить­ся что-то страшное.

Целую неде­лю вра­чи толь­ко раз­во­ди­ли руками:

— Мы дела­ем все от нас зависящее.

— Гос­по­ди, спа­си мою дочь! Забе­ри мою жизнь, но моя дочур­ка долж­на жить, — пла­ка­ла Жан­на воз­ле ико­ны Божьей мате­ри. Ей сове­то­ва­ли поста­вить семь све­чей в семи раз­ных церк­вях, и она езди­ла в близ­ле­жа­щие рай­цен­тры, выпол­няя все настав­ле­ния шеп­тух, народ­ных лека­рей и знахарей.

— Кри­зис мино­вал, — встре­тил Жан­ну улы­ба­ю­щий­ся врач. — Ваша девоч­ка будет жить. Толь­ко теперь ей нуж­но прой­ти курс реа­би­ли­та­ции, а это не мень­ше меся­ца, а потом жела­тель­но в сана­то­рий, на дачу, или, луч­ше все­го, в дерев­ню, на све­жий воз­дух, на пар­ное молоч­ко. Хоро­шо бы козье­го ей попить, оно ведь целебное.

— Я все сде­лаю, как нуж­но, — рас­пла­ка­лась от пере­из­быт­ка чувств Жан­на. В пала­ту доче­ри она вле­те­ла, как на крыльях.

— Мамоч­ка, где ты так дол­го была? — всхлип­ну­ла дочка.

— Все хоро­шо, моя род­ная, и я теперь все­гда буду рядом с тобой, — при­жа­ла к себе доч­ку Жанна.

Алла шла на поправ­ку мед­лен­но. В день выпис­ки врач вновь вер­нул­ся к раз­го­во­ру о деревне. И Жан­на вспом­ни­ла сво­е­го слу­чай­но­го зна­ко­мо­го. Позво­ни­ла ему и, услы­шав звон­кий дет­ский голо­сок, при­гла­си­ла к теле­фо­ну Ана­то­лия Сер­ге­е­ви­ча, в душе боясь, что он может ее не узнать.

— Вы меня, может, и не помни­те, — нача­ла она со вступления.

— Жан­на Арка­дьев­на, вы, навер­ное, реши­ли при­е­хать к нам с доч­кой и отцом, — пере­бил ее взвол­но­ван­ный голос Ана­то­лия Сер­ге­е­ви­ча. — Мы с детьми будем очень рады вас видеть.

На сбо­ры мно­го вре­ме­ни не потре­бо­ва­лось. Ана­то­лий Сер­ге­е­вич встре­тил их радуш­но. Уви­дев худень­кую Аллу, под­хва­тил ее на руки:

— Ну ты, дочуш­ка, легень­кая, как пушин­ка. Будем тебя козьим моло­ком отпа­и­вать, а мои ребя­та дру­зья­ми тебе станут.

И толь­ко зай­дя в дом, Жан­на поня­ла, что в нем нет жен­щи­ны. Со сте­ны ей улы­ба­лась жиз­не­ра­дост­ная моло­дая женщина.

— Жена моя, Свет­ла­на, — кив­нул голо­вой Ана­то­лий Сер­ге­е­вич. — Она вме­сте с роди­те­ля­ми в авто­ка­та­стро­фе погиб­ла. Три года назад. А мы вот с Олеж­кой, Сашей и Дени­сом не смог­ли жить в нашей город­ской квар­ти­ре, реши­ли пере­ехать в дерев­ню. Я и дом сам сру­бил, чтоб от горя отвлечь­ся. Дет­ки у меня заме­ча­тель­ные, во всем помо­га­ют. К сча­стью, и рабо­та мне здесь нашлась — рабо­таю масте­ром леса, а сам по про­фес­сии учи­тель. Дирек­то­ром шко­лы рабо­тал. А жена была учи­тель­ни­цей в моей же шко­ле, — груст­но улыб­нул­ся Ана­то­лий Сер­ге­е­вич. — Вот какая шту­ка жизнь. То сча­стья спол­на отва­ли­ла, то горем наде­ли­ла так, что, думал, не справ­люсь. Жить не хотел. А посмот­рел на деток сво­их и понял, что я ведь у них один. Так и выстоял.

Жан­на люби­ла раз­го­ва­ри­вать с Ана­то­ли­ем Сер­ге­е­ви­чем. Он, гео­граф по спе­ци­аль­но­сти, в свое вре­мя мно­го путе­ше­ство­вал, да и рас­сказ­чи­ком был вели­ко­леп­ным. Жан­ну радо­ва­ло то, что дети очень быст­ро нашли общий язык, и если пер­вое вре­мя Жан­на пуга­лась босо­но­гой Аллы, кото­рая с поло­тен­цем через пле­чо бежа­ла к реке вме­сте с детьми, то потом при­вык­ла и радо­ва­лась тому, как быст­ро она наби­ра­ет­ся сил. Жан­на с удо­воль­стви­ем каше­ва­ри­ла, ста­ра­ясь раз­но­об­ра­зить меню. Доч­ка и маль­чиш­ки пыта­лись ей помочь, и Жан­на с удо­воль­стви­ем им пока­зы­ва­ла, как и что нуж­но делать. И когда они одна­жды испек­ли огром­ный пирог с виш­ня­ми, все были про­сто в восторге.

— Да, моим маль­чиш­ка нуж­на мать, — ска­зал задум­чи­во Ана­то­лий Сер­ге­е­вич. — Я вот смот­рю, как они к вам льнут, душа кро­вью обли­ва­ет­ся. Раз­ве я могу им дать то, что мог­ла дать мать?

— Вы заме­ча­тель­ный отец и у вас все полу­чит­ся. А дети у вас про­сто чудо. И, что при­ят­но отме­тить, моя Аллоч­ка рас­цве­ла у вас здесь, и харак­тер у нее изме­нил­ся в луч­шую сто­ро­ну, —улыб­ну­лась Жанна.

— Про­сто вы пыта­лись отго­ро­дить ее от всех про­блем, вби­ва­ли ей в голо­ву, что она чуть ли не Бог, вот девоч­ка и сама пове­ри­ла в свою избран­ность. Сей­час же все вста­ло на свои места.

Лето про­ле­те­ло неза­мет­но. И Жан­на поня­ла для себя, что ей будет не хва­тать вечер­не­го чае­пи­тия за боль­шим сто­лом на веран­де, что она будет ску­чать по маль­чиш­кам. Но себе она не хоте­ла при­знать­ся в том, что Ана­то­лий Сер­ге­е­вич очень надеж­но про­пи­сал­ся в ее жизни.

— Буду рада видеть вас у нас в гостях, — ска­за­ла Жан­на, про­ща­ясь, не гля­дя на Ана­то­лия Сергеевича.

— Да-да, обя­за­тель­но. И вы не забы­вай­те нас, — вто­рил ей он.

И жизнь потек­ла сво­им рус­лом. Жан­на несколь­ко раз наби­ра­ла номер теле­фо­на Ана­то­лия Сер­ге­е­ви­ча и дава­ла отбой.

— Доч­ка, я вижу, что запал тебе в душу Ана­толь. Ты, как я понял, тоже ему при­гля­ну­лась. Дети ваши подру­жи­лись, давай­те-ка, съез­жай­тесь, а я хоть спо­кой­но умру, — ска­зал как-то отец за вечер­ним чаем.

— Папуль, ну ты что, живи дол­го, — поце­ло­ва­ла его Жан­на. Она не мог­ла ска­зать отцу, что за все это вре­мя Ана­то­лий Сер­ге­е­вич ей так и не позво­нил ни разу. Даже как друг. Не поин­те­ре­со­вал­ся, как идут дела у нее, у Аллы. Зна­чит, они ему без­раз­лич­ны. А там, в деревне, он про­сто вел себя как радуш­ный хозя­ин. И все.

— Мам, а мы когда поедем в дерев­ню? А поче­му к нам дядя Толя с маль­чиш­ка­ми не при­ез­жа­ет? — засы­па­ла вопро­са­ми Жан­ну дочка.

— Мы к ним зимой на кани­ку­лы поедем, — пообе­ща­ла Жанна.

— Так дол­го ждать… — разо­ча­ро­ван­но про­из­нес­ла Алла.

— Вре­мя, моя хоро­шая, летит неза­мет­но, — потре­па­ла доч­ку по воло­сам Жанна.

* * *

— Мамуль, там кто-то в дверь зво­нит, — крик­ну­ла Жанне, кото­рая зате­я­ла стир­ку, Алла.

— Так открой! — попро­си­ла Жанна.

— Не могу, я не оде­та, — отве­ти­ла Алла.

Жан­на вытер­ла руки и напра­ви­лась к двери.

— А это мы. К вам в гости. Не жда­ли? — широ­ко улы­ба­ясь, спро­сил заго­ро­див­ший весь двер­ной про­ем Ана­то­лий Сергеевич.

— Жда­ли! Жда­ли! Еще как жда­ли! — радост­но захло­па­ла в ладо­ши Алла.

Дети забе­жа­ли в квар­ти­ру и нача­ли радост­но о чем-то щебе­тать. Жан­на не слы­ша­ла их, она смот­ре­ла на Ана­то­лия Сер­ге­е­ви­ча. Лицо ее полы­ха­ло. А серд­це сту­ча­ло так, что, каза­лось, его слы­шат все.

— А ты что гостя на поро­ге дер­жишь? — спро­сил выгля­нув­ший из сво­ей ком­на­ты отец.

— Захо­ди­те, Ана­то­лий Сер­ге­е­вич, — взяв себя в руки, про­пу­сти­ла впе­ред желан­но­го гостя Жанна.

Еле­на БЕГУНОВИЧ