В 1978 г. я впервые приехала во Францию. Помню, как теплоход Карелия вошел  в порт г. Гавра и вся группа предвкушала  встречу с Парижем. Экскурсионный автобус ждал нас на парковке, и мы быстро начали подниматься в салон. Мельком взглянув на   нашего французского гида, я поняла, что я ее откуда-то знаю. Но только не могла понять откуда. У меня было чувство, что я перебрала всю свою жизнь, но так и не могла найти ответ на этот вопрос.

Группа сидела в большом автобусе, все по одному. И вот мы уже въехали в Париж. Алла, которая говорила с акцентом по-русски, стала подходить к каждому туристу и на карте показывать, где мы будем жить в Париже. Она подошла ко мне, наклонилась, и в это мгновение я ее узнала: «Алла, вы в Минском инязе учились?» – спросила я. «Да!», –быстро ответила она и сразу же направилась на место гида. Села, плечи ее начали вздрагивать и я поняла, что она плачет!

«Вы что-то очень хорошо говорите по-русски. Вы из Советского Союза?»  –поинтересовался кто-то из мужчин. «Обо мне в этом автобусе уже все знают!», – сказала Алла и группа начала переглядываться.

Париж

                         

Эйфелева башня – это самая узнаваемая экскурсионная достопримечательность Парижа. И это наша первая экскурсия по Парижу.

Мы встали в длинную очередь, Алла подошла ко мне. «Я вас узнала»,– тихо сказала она,   и мы начали говорить «за жизнь». В своего французского мужа  она влюбилась студенткой иняза, когда в Минске была выставка электроники Франции. Что касается французского языка, то она взяла уроков десять у преподавателя, а дальше все сама. За семь лет пребывания  в стране  хорошо в языке «освоилась», и закончила курсы экскурсоводов. Несмотря на то, что она училась на платных курсах, все было очень серьезно и стать экскурсоводом было совсем нелегко.

Наш водитель был югослав, и он нас считал своими. За три дня мы проехали более 400 км по Парижу. Экипаж, состоящий из двух человек, просто выкладывался. Они старались нам показать как можно больше Когда  были на кладбище Пер ла Шез, мы только называли могилу известного деятеля, и Алла уже знала, куда идти. Нам казалось, что она родилась в Париже!

***

Ситуация, в которую я попала, была  очень интересная еще и тем, что гид нашей белорусской группы был в составе того комитета комсомола, который исключал Аллу из «ленинской» организации за то, что она  влюбилась во француза. И наш гид первым голосовал «за». Он был этим очень горд,  даже спустя годы. На группу наш гид поглядывал свысока. Его не смущало то, что он  был совершенно не готов к заграничной поездке, на витражи говорил «цветные стекла» и невпопад переводил. Будучи сыном известного белорусского писателя, привыкнув жить чужими орденами, устроился в жизни так, чтобы заграницу смотреть за госсчет.

Алла решила показать мне своего мужа. И это было совсем непросто. Она ему точно указала место, куда мы подъедем. Мы посмотрели друг на друга издалека, зная, кто есть кто. Вот такое было «знакомство» во времена закрытого общества. Мне эта сцена чем-то напоминала «Семнадцать мгновений весны».

И все же это были незабываемые три дня. Казалось, что прошла целая жизнь. Помню сцену расставания. Мария Квитинская, рабочая фабрики им. Халтурина, подошла к Алле, обняла ее и сказала: «Алла, мне так хочется тебя отсюда забрать!»  Женщины заплакали, а мужчины нервно закурили. Алла с трудом сдерживала эмоции, напряженно вглядываясь в наши лица, пытаясь сохранить их в своей памяти. В те годы  эмиграция была «маленькой смертью»: уехавшего, как правило, больше никогда не видели, ведь советская граница была на замке, поездки, подобные нашей, были чрезвычайно большой редкостью. Попасть в них мог только человек с безупречной анкетой, по «квоте», – может быть, один из ста тысяч, из миллиона…

Позже я была в Париже в качестве туриста еще несколько раз, и он уже не производил такого сильного впечатления, как в те годы, –  это был уже другой город… По крайне мере, эмоционально.

А мой первый Париж – это праздник и грусть, который всегда вместе со  мной!

Париж,

CIAO ELISA!

Много лет тому назад, в девяностые, работая в Бобруйском представительстве клубов ЮНЕСКО, мы организовывали поездки для детей за рубеж. На Итальянской стороне   нашей группой занималась итальянская студентка университета г. Флоренции  (факультет русского языка) Элиза Витали. После успешно прошедшей поездки, решили пригласить ее в Бобруйск. Элиза училась на 3-м курсе и разговаривать с ней можно было уже как с готовым специалистом. Тогда я преподавала в бобруйском институте управления и предпринимательства. Узнав об этом, Элиза спросила: «Как сдают экзамены у Вас в институте?» Я ей рассказала технологию сдачи экзаменов, про билеты, про наши сессии раз в полгода. Она слушала очень удивленно и сказала. У нас не так…

***

И Элиза рассказала мне, как учат русский в Италии. Нужно  прочитать 15 произведений в подлиннике, типа – «Отцы и дети», «Война и мир». А потом в течение одного часа ты должен отвечать на вопросы по этим произведениям комиссии из четырех человек. Экзамен сдаешь тогда, когда готов. Каждый человек учится  в зависимости от своей скорости усвоения материала. И должен получить, минимум, 18 баллов. «Ваша пятибалльная система фактически трёхбалльная, потому что с единицей или двойкой на следующий курс не переводят», – объяснила мне нашу систему итальянская студентка.

Мы с ней смотрели телевизионные фильмы на русском языке, и я поражалась тому, как глубоко она прочитывает услышанное и увиденное. Русский язык в университете, где она училась дистанционно, вела итальянка, а ассистент преподавателя была русская. За границей есть такая должность: ассистент преподавателя. Носитель языка может органично разыграть с преподавателем какую-нибудь сценку. Для обучения – это просто здорово!

После этого проекта мы какое-то время еще переписывались.

***

Шли годы, я выучила итальянский и возила группы на оздоровление в Италию.

И вот однажды, находясь в Италии, я должна была позвонить  за сотни километров, чтобы узнать об одном из наших белорусских детей.

Какого было мое удивление, когда на другом конце я услышала знакомый голос и поняла, что это Элиза Витали. А ей было очень странно вдвойне: и то, что я уже говорю по-итальянски и то, что мы так удивительно встретились в эфире. Действительно, до чего же тесен мир!

Кто такой Радж Капур?

Как-то, работая в Протокольном отделе «Белшины», в кабинет, где я в то время  была одна, вошел… индус. Какое-то время мы изучающе смотрели друг на друга, и я поняла, что надо что-то сказать.

«Вы второй индус в моей жизни, которого я вижу лицом к лицу. Face to face». – «А кто был первый?», – улыбнувшись, спросил он.

«А первый был Радж Капур» – ответила я.

«А Вы знаете, кто такой Радж Капур?» – «Конечно, известный индийский актер». – «Да, только он еще – двоюродный брат моей жены!»

Вот так: два индуса, встреченных мною за всю жизнь, и оба – родственники. Надо же…

Люди связаны между собой!

После смерти актера, известного бобруйского барда Александра Русакова, я часто ходила к его родителям, старалась их поддержать – как могла. Родители Саши были хорошие собеседники, и мы разговаривали  на многие  темы. Как-то его отец рассказал очень  интересную историю, связанную с Великой Отечественной войной.

В Глуском районе немцы взяли в заложники родителей командира партизанского отряда. На допросе отец командира узнал в немце маленького мальчика, которого нянчил во время Первой Мировой войны, находясь в плену  в Германии. И немец… устроил им побег, за что был немедленно отправлен на фронт. Эта история – просто наглядное подтверждение словам  Вернадского о том, что война обречена на поражение потому, что люди связаны между собой. И до чего же мы связаны между собою в этом мире!

Это произошло в Глуше, но не в глуши!

Свою педагогическую карьеру я начинала в Глуше. Но с Глушанских полей мне позже удалось – если пошутить –  выехать на Елисейские!

Помню, пошла я навестить мою ученицу, которая проживала в семье  своих  родственников. Поняла, что девочке (которая родом была из Риги) совершенно непросто в этой семье, но ничего не могла сделать в данной ситуации, чтобы как-то ей помочь. Приехав домой, я все прокручивала увиденное, пытаясь найти какое-то решение. У нас дома были гости, мамина подруга. Видя мое состояние, всем хотелось узнать, что произошло. Я рассказала о своем посещении моей ученицы. И тут оказалось, что мамина подруга является родной тетей этой девочки и ничего не знала о судьбе своей племянницы. Где Рига, где Глуша? И где Бобруйск? Но, оказалось, что это все рядом! И опять тот же вывод: до чего же тесен мир!..

Любовь БИДЮК