32 года — после аварии на Чернобыльской атомной станции. Чернобыльская боль переселенцев
В поселке Глуша Бобруйского района на фоне величественных сосен стоит большой красивый дом, в котором вот уже около тридцати лет живут Леонид Васильевич и Мальвина Александровна Керусы. Для них Глуша стала второй малой родиной, а о первой — деревне Дворище Хойникского района Гомельской области, они без слез и дрожи в голосе вспоминать не могут до сих пор. С этой одной из крупнейших деревень Хойникского района связаны самые светлые воспоминания Керусов.
— Деревня наша была большая, — вспоминает Мальвина Александровна. —Только Центральная улица была длиной 5 километров, а от нее в стороны уходили переулки, которые мы между собой в деревне называли хуторками. Домов деревня насчитывала не меньше семисот. Школа у нас была красавица. В ней дети учились в две смены. Была хорошая большая столовая, я в ней много лет отработала. Магазины современные. Хозяйство было крепкое, свое лесничество, одно из лучших в районе… Дома, как на подбор: большие, ухоженные, с надворными постройками, с большими садами. И кругом цветы… И люди были у нас дружные, все один за одного. Там я с Леней познакомилась. Он в лесничество наше приехал на работу по распределению, пришел к нам в столовую покушать с другими лесниками, а на следующий день пришел уже один. И так каждый день приходил, пока однажды не пригласил меня на свидание.
—Просто накормила меня Мальвина любистиками, вот и влюбился в нее,—улыбается Леонид Васильевич.
Вскоре поженились. Родили пятерых детей. Дом их был полной чашей. Строили, достраивали, перестраивали, чтобы у всех было свой уголок, своя комнатка. Мама Леонида Васильевича с ними жила. Когда выдавалось свободное время, любили его проводить все вместе семьей.
В тот апрельский день 1986 года день выдался очень жарким и солнечным. Дети решили сходить искупаться, Мальвина Александровна и ее свекровь вышли на огород поработать.
— Это позже мы узнали, насколько опасными были солнце и легкий ветерок, —говорит Мальвина Александровна. —А тогда мы просто радовались теплой весне, которая давала хорошие виды на урожай.
О том, что случилось на Чернобыльской атомной электростанции, мы узнали не сразу. Еще на праздник сходили все вместе первого мая, к Дому культуры столько людей собралось! Всем было весело, никто даже не подозревал, какая беда свалилась на Беларусь, на нашу деревню. И только через несколько дней стали просачиваться слухи один страшнее другого. А вскоре переселенцы в нашу деревню стали приезжать. Много семей приехало. В школе поселили отряды милиции и пожарных: милиция дежурила по деревням, спасая дома уехавших от мародеров, а пожарные ездили на пожары, которые возникали то там, то тут. Я для них кушать готовила. Слухи начали расползаться, что у нас тоже радиация в деревне большая, что нас тоже, наверное , будут отселять. А я как послушаю эти слухи, спать не могу. Как сорваться с обжитого места, где все сделано своими руками, обжито?! Деток ведь пятеро, из которых двое студентов…Куда ехать? Где нас ждут? — от волнения и горьких воспоминаний голос Мальвины Александровны задрожал.
— Я работал в лесничестве, — вспоминает Леонид Васильевич. —Радиация — она ведь не имеет ни цвета, не запаха. Потому все вроде бы, было, как обычно. Правда, грибов в лесу было столько, что хоть косой коси. И все такие красивые, крепенькие. Делали Брали пробы грибов, ни одной чистой пробы не было. Показатели в сотни раз превышали РДУ. Я работал лесником, в лесу находился весь свой рабочий день, а домой из леса приходил, голова очень болела. Потом стали ученые к нам приезжать к нам из Москвы. Нам выдали дозиметры, чтобы мы радиацию замеряли и данные записывали. Когда ученые посмотрели наши записи, за головы схватились. А мы два года еще прожили в радиоактивной зоне. Растили овощи, животных, кушали то, что сами же производили. Правда, в магазинах у нас было много разных продуктов, которые к нам раньше редко завозили. Москвичи очень боялись радиации, не кушали продукты с наших подворий, а мы только ими и питались, мы даже не догадывались, какая это опасность. Радиация ведь вещь коварная: ни вкуса, ни запаха у нее нет, — делится Леонид Васильевич своими воспоминания.
Когда все же было принято решение об отселении жителей деревни Дворище, голосили в каждом доме. Коллега Леонида Васильевича Белаш уехал к своим знакомым в Бобруйский район в поселок Глуша. Позвонил, рассказал, какие красивые места на Бобруйщине, что работа есть в лесничестве, что школа хорошая, отличное транспортное сообщение. И Керусы решили поехать в Глушу. Выделило им лесничество небольшой недостроенный дом, который они достраивали своими силами. Младшие дети пошли в школу, старшие на каникулы приезжали из своих учебных заведений на каникулы. Мальвина Александровна устроилась на работу поваром, Леонид Васильевич — лесником. Жизнь налаживалась, но душа и сердце были в Дворище, и каждый год они, за исключением последних двух лет, неизменно ездили в родную деревню.
—Всегда очень тяжело приезжать в Дворище на Радуницу, видеть родные пустые места. Нашего дома, надворных построек уже давно нет. Все сравняли с землей. А я закрою глаза и вижу свой большой красивый дом, летний домик, веранду, даже цветы свои любимые представляю, и так сердце щемит, что сил нет… С односельчанами встречаемся, как с родными. Разбросала нас чернобыльская беда по всему свету, соберемся раз в году, повспоминаем, поплачем вместе…Умирает ведь деревня. Здесь сейчас живут те, кто не прижился в чужих местах. ..— с грустью говорит Мальвина Александровна.—Хотелось бы еще хоть разок побывать в родных местах, но совсем уже нет здоровья. Мне радиация разрушила кости, обезножила я совсем, Лене уже несколько операций сделали. Не прошла для нас жизнь на загрязненной территории, отравленной земле бесследно, а так бы хотелось еще пожить… … Ни в одних источниках я не нашла данных, когда же Беларусь перестанет ощущать на себе последствия Чернобыльской трагедии. Прогнозы разные. Но сегодня очевидно одно — чернобыльская беда жизни тысяч людей изменила навсегда.
Елизавета ПОДОЛЯК, юнкор объединения по интересам «Взлет » ГУО «ЦТДиМ г. Бобруйска»