Синдром хронической усталости

— Тама­ра, нам нуж­но пого­во­рить, — не гля­дя ей в гла­за, ска­зал вече­ром муж.

— Давай минут через два­дцать, а то мне нуж­но сроч­но кое-какие циф­ры для докла­да шефу пере­про­ве­рить, — попро­си­ла Тамара.

— Нет! Не через два­дцать минут, а сей­час! Сколь­ко мож­но лич­ную жизнь откла­ды­вать на потом?! Я тороп­люсь, и раз­го­вор у нас дол­жен состо­ять­ся сию мину­ту! — раз­дра­жен­но потре­бо­вал Сергей.

Тама­ра удив­лен­но посмот­ре­ла на мужа и ото­рва­лась от ноутбука.

— Я тебя вни­ма­тель­но слу­шаю, — разо­зли­лась Тама­ра, кото­рой не нра­ви­лось, когда ее отвле­ка­ли от работы.

— Я ухо­жу… Я боль­ше так не могу… У меня есть дру­гая жен­щи­на… Квар­ти­ру я остав­ляю вам с сыном… За лич­ны­ми веща­ми заеду поз­же… Я любил тебя, и в том, что так про­изо­шло, вино­ва­та ты… Вер­нее, твоя веч­ная заня­тость на рабо­те и пол­ное без­раз­ли­чие ко мне. А я, меж­ду про­чим, муж­чи­на, живой чело­век, тре­бу­ю­щий к себе вни­ма­ния… Хотя, о каком вни­ма­нии ко мне может идти речь, если тебе даже на себя напле­вать!… Ты же уже дав­но не жен­щи­на, ты пре­вра­ти­лась в робо­та. Сыну уже 18. Мате­ри­аль­но помо­гать не смо­гу, так как мы с Алей ждем ребен­ка. Думаю, мое отсут­ствие в тво­ей жиз­ни на тебе осо­бо не отра­зит­ся… — ска­зав все это, Сер­гей, не дожи­да­ясь ее реак­ции, вышел из ком­на­ты. Тама­ра сиде­ла в оце­пе­не­нии, даже не сра­зу вник­нув в суть ска­зан­но­го. Он ухо­дит . Ухо­дит к дру­гой. У них будет ребе­нок. Толь­ко когда до нее дошел смысл услы­шан­но­го, у нее вдруг рез­ко потем­не­ло в гла­зах. Как? Ее немно­го­слов­ный муж ухо­дит?! Не может быть! Это про­сто неле­пая шут­ка с его сто­ро­ны. Она выбе­жа­ла в при­хо­жую, но Сер­гея там уже не было. Тама­ра выгля­ну­ла в окно, и уви­де­ла, как муж загру­жа­ет в багаж­ник маши­ны сум­ки. Зна­чит, он зара­нее гото­вил­ся к ухо­ду, вещи вот упаковал…

— Нуж­но что-то делать! Нуж­но как-то вер­нуть Сер­гея! Как же это так — он ушел! — мета­лась по квар­ти­ре Тама­ра. Гля­ну­ла на ноут­бук. Ах, да, нуж­но закон­чить свер­ку цифр, а то шеф зав­тра уле­та­ет в Питер для заклю­че­ния дого­во­ра. Она тупо уста­ви­лась в мони­тор, гля­дя на колон­ки цифр, и ниче­го в них не соображала.

Мысль, что нуж­но сроч­но пого­во­рить с Таней, самым близ­ким ей чело­ве­ком, подруж­кой еще с «песоч­ниц­ких» вре­мен, как-то немнож­ко успо­ко­и­лась. Та, опти­мист­ка по нату­ре, все­гда зна­ла, как посту­пить в том или ином слу­чае. Татья­на обе­ща­ла появить­ся через час. Это­го час Тама­ре хва­ти­ло для того, что­бы скон­цен­три­ро­вать и доде­лать доклад.

— Лад­но, подруж­ка, не рас­ки­сай! Это­го сле­до­ва­ло ожи­дать! Сере­га твой нор­маль­ный мужик. Вспом­ни, каким он был, когда вы позна­ко­ми­лись: и гита­рист, и певец, и тан­цор отмен­ный. Да и руки у него рас­тут, отку­да поло­же­но. Вон какой ремонт сде­лал, когда вы квар­ти­ру полу­чи­ли. А какие подар­ки тебе дарил! А ты в свою оче­редь что сде­ла­ла, когда ста­ла веду­щим эко­но­ми­стом в сво­ей фир­ме да еще с функ­ци­я­ми пере­вод­чи­ка? Напрочь забро­си­ла семью. Да твои же мужи­ки — Сереж­ка и Саш­ка ста­ли бла­го­да­ря тебе соци­аль­ны­ми сиро­та­ми. Ты когда в послед­ний раз гото­ви­ла что-нибудь вкус­нень­кое? Когда послед­ний раз вме­сте с ними отды­ха­ла? Ты нашла хоро­ший вари­ант в ваших семей­ных отно­ше­ни­ях — откуп. Путев­ки на отдых им на дво­их поку­па­ла и зимой, и летом. А им хоте­лось вме­сте с тобой поехать. Ты же поме­ша­лась на сво­ей рабо­те, забыв о том, что ты, меж­ду про­чим, кра­си­вая жен­щи­на. Посмот­ри на себя — от тво­ей кра­со­ты ско­ро ниче­го не оста­нет­ся. Гла­зи­щи вва­ли­лись от сверх­уроч­ной рабо­ты, при­хо­дишь домой, и вме­сто обще­ния со сво­и­ми мужи­ка­ми выру­ба­ешь­ся на диване, при­крыв­шись газе­той. И что оста­ва­лось Сереж­ке? Най­ти уте­ху рядом с дру­гой жен­щи­ной, кото­рой он нужен как муж­чи­на, как чело­век, как лич­ность. Он ведь на гита­ре послед­ний раз играл лет десять назад, — выплес­ну­ла на Тама­ру вол­ну эмо­ций Татьяна.

— Спа­си­бо, подруж­ка, уме­ешь облас­кать и успо­ко­ить, — оша­ра­шен­ная сло­ва­ми подру­ги Тама­ра про­сто не зна­ла, что сказать.

— Да уж, да уж. А что, если я вме­сте с тобой нач­ну пла­кать, тебе лег­че ста­нет? Ты, моя доро­гая, не из тех, кому нуж­но сле­зы выти­рать. Возь­ми себя в руки и пере­осмыс­ли свою жизнь. Если ты хочешь и даль­ше жить в таком бешен­ном рит­ме, то это в конеч­ном ито­ге вооб­ще поста­вит крест на тво­ей лич­ной жиз­ни. Муж ушел, уйдет и сын. Ты это­го хочешь добить­ся? Пол­но­го оди­но­че­ства? Хочешь быть заму­жем за рабо­той. Толь­ко брак-то полу­чит­ся однополый…

— Тань, не доби­вай, итак тош­но, — попро­си­ла Тама­ра. — Зна­ешь, так хре­но­во, что я бы сей­час коньяч­ку шахнула…

— Я это пред­по­ла­га­ла, при­хва­ти­ла буты­лоч­ку, тебе нуж­но снять стресс.

Татья­на по-хозяй­ски откры­ла холо­диль­ник, сде­ла­ла бутер­бро­ды с икрой, нико­лаш­ки, наре­за­ла кол­бас­ки. Тама­ра мол­ча наблю­да­ла за уве­рен­ны­ми дей­стви­я­ми подру­ги, и ее ско­вы­вал ужас от того, что от нее ушел Сереж­ка, ее Сереж­ка, неотъ­ем­ле­мая часть ее жиз­ни, с кото­рым про­жи­ли вме­сте 22 года, с кото­рым столь­ко все­го пере­жи­то. Он был такой спо­кой­ный и надеж­ный. А она, что она сде­ла­ла для того, что­бы он и даль­ше был рядом с ней? Нет. Она ниче­го не сде­ла­ла для это­го. Ско­рее все с точ­но­стью до наобо­рот — она раз­ру­ши­ла то, что счи­та­ла сво­им незыб­ле­мым тылом. Как к это­му отне­сет­ся Сашка?

Мыс­ли сме­ня­ли одна одну, вопро­сы насла­и­ва­лись, отве­тов на них Тама­ра не виде­ла. Она пила коньяк, даже не ощу­щая его вку­са. Ей все боль­ше и боль­ше овла­де­ва­ло какое-то без­раз­ли­чие. Татья­на, сослав­шись на заня­тость, через какое-то вре­мя ушла, и Тама­ра оста­лась одна со сво­и­ми горь­ки­ми мыс­ля­ми. В гор­ле сто­ял про­тив­ный ком, гла­за горе­ли, но слез не было. Тама­ра при­лег­ла на диван и про­ва­ли­лась в тре­вож­ный сон. Она не слы­ша­ла, как при­шел сын. Утром она просну­лась совер­шен­но раз­би­тая. Вос­по­ми­на­ния о том, что от нее ушел Сер­гей, прон­зи­ли ее острой болью. Но она взя­ла себя в руки, при­ня­ла кон­траст­ный душ, нанес­ла лег­кий маки­яж, выпи­ла креп­кий кофе и поеха­ла на рабо­ту. В душе было пусто. Она, как все­гда, выпол­ня­ла свою рабо­ту чет­ко, и даже обра­до­ва­лась, когда ее дирек­тор при­гла­сил с собой в каче­стве пере­вод­чи­ка и груп­пы под­держ­ки в Питер. Ей так хоте­лось хоть на денек уехать из квар­ти­ры, кото­рая как-то в одно­ча­сье опу­сте­ла без Сергея.

В Пите­ре все пошло, как по мас­лу. Алек­сей Васи­лье­вич сде­лал ей ком­пли­мент по пово­ду ее про­фес­си­о­на­лиз­ма, при­гла­сил в ресто­ран. Он уло­вил ее подав­лен­ное состо­я­ние, и она не сдер­жа­лась, при­зна­лась в том, что от нее ушел муж. Он не стал ее успо­ка­и­вать, про­сто ска­зал, что это боль не одно­го дня. Он сам когда-то пере­жил раз­рыв с женой, слег в боль­ни­цу с сер­деч­ным при­сту­пом, но вра­чи его поста­ви­ли на ноги, и там же, в боль­ни­це, он подру­жил­ся с оча­ро­ва­тель­ной мед­сест­рой. Впо­след­ствии друж­ба пере­рос­ла в любовь. И вот сей­час у них заме­ча­тель­ная, друж­ная семья, в кото­рой под­рас­та­ют двое сынишек-близнецов.

— И у вас, Тама­роч­ка, все будет хоро­шо. И не вини­те во всем себя. Если рас­па­да­ет­ся семья — вино­ва­ты оба. Муж вино­ват в том, что вы ста­ли заму­жем за рабо­той. Зна­чит, он не уде­лял вам долж­но­го вни­ма­ния. А я каюсь, что взва­ли­вал на вас самые тяже­лые ее участ­ки. Про­сто я настоль­ко уве­рен в вас, как в про­фес­си­о­на­ле, что мне про­ще дове­рить вам, чем потом исправ­лять ошиб­ки дру­гих. Теперь, поверь­те мне, все будет ина­че. А зна­е­те, вот сде­ла­ем с вами еще один про­ект, заклю­чим дого­вор и я вам опла­чу поезд­ку в любой сана­то­рий или загран­по­езд­ку. Это будет ком­пен­са­ция нане­сен­но­го моей фир­мой и мной лич­но ущер­ба вам и вашей семье.

Тама­ра слу­ша­ла сво­е­го дирек­то­ра. И он для нее открыл­ся в новом све­те. Ей все вре­мя каза­лось, что он зацик­лен на сво­ей рабо­те. А он вот как о сыно­вьях рас­ска­зы­ва­ет, об их при­выч­ках, о сво­ей люби­мой жене, о том, как они весе­ло про­во­дят выход­ные. Выход­ные… А когда она в послед­ний раз про­во­ди­ла выход­ной в кру­гу сво­их муж­чин. Даже и не вспом­нить. Реши­ла по при­ез­ду домой пого­во­рить с сыном и пред­ло­жить ему тур выход­но­го дня. От при­ня­то­го реше­ния на душе ста­ло легче…

— Мам, ну какая поезд­ка. Ты что, не в кур­се — у меня сес­сия. При­чем, самая слож­ная, — удив­лен­но посмот­рел на нее сын. —Хотя, мамуль, ты ведь у нас очень заня­тая, куда тебе все упомнить…

Тама­ра густо покрас­не­ла. Да, точ­но, у сына сес­сия. И как она мог­ла забыть, он же ей гово­рил. Да, совсем она забро­си­ла семью, вот и полу­чи­ла свое. Но еще боль­шим уда­ром для нее ста­ло изве­стие, что Саш­ка и Мари­на, его девуш­ка, реши­ли после сес­сии пожить вме­сте на съем­ной квар­ти­ре. Она ста­ла гово­рить, что у них боль­шая квар­ти­ра и всем места хва­тит, на что сын отре­зал категорично:

— Мамуль, я тебя очень люб­лю, но какой при­мер ты дашь Мари­ше? Я хочу, что­бы она была неж­ной и лас­ко­вой, что­бы у нас все­гда была вкус­ная еда, а ты ведь нас, когда папа был занят, кор­ми­ла на ско­рую руку полу­фаб­ри­ка­та­ми. Ты ведь вся в рабо­те. А вдруг эта твоя при­выч­ка зараз­ная, и ты зави­ру­су­ешь мне Мариш­ку? Нет, мамуль, мы уж сами. Но мы к тебе будем в гости при­хо­дить… — сын обнял ее и поце­ло­вал. — Ты у меня все рав­но самая луч­шая, и я люб­лю тебя боль­ше всех на свете.

Гос­по­ди, ее муж­чи­ны ее бро­са­ют. Что же она будет делать одна в трешке?

— А зна­ешь, сынуль, давай-ка мы сде­ла­ем так. Вам с Мариш­кой тяже­ло будет опла­чи­вать съем­ную квар­ти­ру, поэто­му оста­вай­тесь жить у нас, а я сни­му однуш­ку, обу­стро­юсь, буду при­хо­дить к вам в гости, а вы ко мне. Мне про­сто очень тоск­ли­во будет здесь одной без вас, — пред­ло­жи­ла Тама­ра сыну.

— Я с Мариш­кой посо­ве­ту­юсь, мамуль, мы ведь уже прак­ти­че­ски семья, все долж­ны решать вместе.

— Хоро­шо. А при­гла­си-ка ее к нам на чай, тогда все и обсу­дим, — улыб­ну­лась Тамара.

Через две неде­ли она пере­еха­ла в одно­ком­нат­ную квар­ти­ру неда­ле­ко от рабо­ты. Она и рань­ше тру­ди­лась мно­го, а, остав­шись одна, цели­ком посвя­ти­ла себя рабо­те. А ночью дома зани­ма­лась пере­во­да­ми спец­ли­те­ра­ту­ры с англий­ско­го. Она жила на одном дыха­нии. И в один дале­ко не пре­крас­ный момент пря­мо на рабо­те поте­ря­ла созна­ние. После обсле­до­ва­ния в плат­ной кли­ни­ке, куда по насто­я­нию Алек­сея Васи­лье­ви­ча ее поло­жи­ли, врач вынес ей вер­дикт — син­дром хро­ни­че­ской уста­ло­сти — болезнь 21 века.

— Та же самая чума, — груст­но кон­ста­ти­ро­вал док­тор, — кото­рая пора­жа­ет боль­шин­ство дело­вых людей. У вас все весь­ма запу­ще­но, за вас необ­хо­ди­мо взять­ся вплот­ную. Я думаю, что луч­ше все­го это сде­лать в нашем реа­би­ли­та­ци­он­ном цен­тре. Там у нас новей­шее обо­ру­до­ва­ние, ком­плекс физи­о­про­це­дур, пре­крас­ная аура. В общем, есть все, что необ­хо­ди­мо вам в дан­ный момент. Ваш дирек­тор все опла­тил. Он очень ценит вас. Про­сил побыст­рее поста­вить на ноги, чем мы и займемся….

Тама­ра при­е­ха­ла в реа­би­ли­та­ци­он­ный центр рано утром. С удо­воль­стви­ем отме­ти­ла, что при­ро­да здесь дей­стви­тель­но потря­са­ю­щая, а озе­ро, огром­ное, кон­ца-края не вид­но, с про­зрач­ной водой, на гла­ди кото­рой неда­ле­ко от бере­га пла­ва­ли лебе­ди. Она дав­но не отды­ха­ла, и пото­му пер­вые несколь­ко дней в пря­мом смыс­ле отсы­па­лась, даже на про­це­ду­ры не ходи­ла. Леча­щий док­тор сам при­шел к ней в номер:

— Ну и что это вы пол­но­стью игно­ри­ру­е­те лече­ние? В сто­ло­вую прак­ти­че­ски не ходи­те. Так дело не пой­дет. Мне пору­че­но поста­вить вас на ноги как мож­но быст­рее, а если вы не буде­те в этом мне союз­ни­цей, я бес­си­лен, — с улыб­кой и лег­кой уко­риз­ной обра­тил­ся он к ней, когда она при­гла­си­ла его зай­ти в номер.

— Изви­ни­те, я не боль­ная. Про­сто уста­лость как-то нава­ли­лась, да и семей­ные неуря­ди­цы дали о себе знать. Я ото­сплюсь и сно­ва на пере­до­вую. Вы за меня не вол­нуй­тесь, — попы­та­лась оправ­дать­ся Тамара.

— Ну уж нет. Все долж­но быть в ком­плек­се. Мне дове­ри­ли вас и ваше здо­ро­вье, поэто­му будь­те так доб­ры сле­до­вать моим реко­мен­да­ци­ям. Меня, кста­ти, зовут Миха­ил Ива­но­вич. У вас путев­ка на 35 дней. Пять дней вы уже отсы­па­е­тесь, зна­чит, 30 дней мы будем вести актив­ный образ жиз­ни, вклю­чая про­це­ду­ры и экс­кур­сии, — голо­сом, не тер­пя­щим воз­ра­же­ния, про­из­нес доктор.

— Слу­ша­юсь, това­рищ гене­рал! — рас­сме­я­лась Тамара.

— А вы отку­да зна­е­те, что я гене­рал? — в ответ рас­сме­ял­ся Миха­ил Иванович.

— Да так… Про­сто … А вы что, и в самом деле гене­рал? — удив­лен­но посмот­ре­ла на него Тамара.

— Ну да, гене­рал-лей­те­нант. Я ведь воен­ный врач, про­шел Афга­ни­стан, Чеч­ню. Для меня сей­час реа­би­ли­та­ци­он­ный центр — рай после воен­но-поле­вой жиз­ни, — с груст­ной улыб­кой про­из­нес Миха­ил Иванович.

— Рас­ска­же­те? — неожи­дан­но для себя спро­си­ла Тамара.

— Нет, — доволь­но рез­ко отве­тил док­тор. — Это была вой­на, а вой­ну вспо­ми­нать не хочет­ся, доста­точ­но того, что она меня ночью не отпускает.

— Изви­ни­те, — попро­си­ла Тама­ра, почув­ство­вав нелов­кость от создав­шей­ся ситуации.

— Да нет, все нор­маль­но… В общем, я вас жду, каби­нет 15, тре­тий этаж лечкорпуса.

— Спа­си­бо. Я буду, изви­ни­те за хло­по­ты, — уже вслед ухо­дя­ще­му док­то­ру ска­за­ла Тамара.

Миха­ил Ива­но­вич назна­чил ей целый ком­плекс про­це­дур, кото­рые она нача­ла посе­щать исправ­но. Но боль­ше все­го ей нра­вил­ся тер­рен­кур — пешие про­гул­ки по окрест­но­стям. И если сра­зу Тама­ра ходи­ла вме­сте со все­ми под при­смот­ром вра­ча, то потом про­гул­ки нача­ла осу­ществ­лять одна. На тан­цы она не ходи­ла, а вот культ­мас­со­вые меро­при­я­тия посе­ща­ла с удо­воль­стви­ем. И когда был объ­яв­лен кон­курс вокаль­ных испол­ни­те­лей, реши­ла трях­нуть ста­ри­ной и запи­са­лась в чис­ло кон­кур­сан­тов. Кон­курс про­шел на одном дыха­нии. Ее навы­ки —она в сту­ден­че­стве соли­ро­ва­ла — дали ей воз­мож­ность стать побе­ди­тель­ни­цей. А сколь­ко ком­пли­мен­тов она услы­ша­ла в свой адрес!

— Вы заме­ча­тель­но пое­те, — похва­лил ее Миха­ил Ива­но­вич. — Поче­му не пошли по этой сте­зе? У вас же талант, это вид­но нево­ору­жен­ным глазом.

— Мне и в музы­каль­ной шко­ле это гово­ри­ли, но подруж­ка пошла посту­пать на экфак, и я вме­сте с ней. Мои роди­те­ли счи­та­ли, что у меня долж­на быть хоро­шая про­фес­сия, а пение — это балов­ство, так, для души. И я ни о чем не жалею. Свя­зей, кото­рые бы помог­ли мне про­бить­ся, у меня не было и нет, денег тоже, а эко­но­ми­стом я ока­за­лась непло­хим, — улыб­ну­лась Тамара.

— Наслы­шан. Вот как за вас ваш дирек­тор хло­по­чет, гово­рит, что вы неоце­ни­мый работ­ник, —серьез­но ска­зал Миха­ил Иванович.

— Про­сто я нико­гда его не под­ве­ла. Да и он сам по себе заме­ча­тель­ный чело­век. Как ока­за­лось, у нас с ним мно­го обще­го. Мне с ним лег­ко работается.

— А ему с вами, — кон­ста­ти­ро­вал Миха­ил Ива­но­вич. — А зна­е­те, здесь есть целеб­ный источ­ник. Не хоти­те про­гу­лять­ся? Я там все­гда воду наби­раю. И вам полез­но будет, — пере­вел раз­го­вор в дру­гое рус­ло доктор.

— Ну да, я не про­тив, — согла­си­лась Тамара.

—Тогда я пой­ду возь­му тару, и в путь.

Тама­ра смот­ре­ла ему вслед. Высо­кий, худо­ща­вый, чуть-чуть при­па­да­ю­щий на пра­вую ногу. Он вызы­вал у нее какое-то сме­шан­но чув­ство — ува­же­ние и нелов­кость. Она уже зна­ла, что он вдо­вец. Его жена тоже была воен­врач, погиб­ла в Афга­ни­стане. Вто­рой раз он так и не женил­ся. Тама­ра при­ки­ну­ла, что ему уже за пять­де­сят, хотя внешне он смот­рит­ся лет на сорок пять.

— О чем заду­ма­лись? — спро­сил Миха­ил Иванович.

— Да так, ни о чем, — сму­ти­лась Тамара.

— Ну, тогда в путь! — ска­зал Миха­ил Иванович

По доро­ге он рас­ска­зал ей исто­рию это­го края, леген­ду целеб­но­го источ­ни­ка, а Тама­ра слу­ша­ла его голос с хри­пот­цой и дума­ла о том, что ей с ним хоть и инте­рес­но, но при­сут­ству­ет в душе какое-то чув­ство тре­во­ги, насто­ро­жен­но­сти. Ей каза­лось, что он таит в себе какую-то опас­ность для нее. У источ­ни­ка Миха­ил Ива­но­вич вдруг неожи­дан­но для нее начал читать сти­хи Анны Ахма­то­вой. Тама­ра всту­пи­ла в поэ­ти­че­ский диалог.

— Люб­лю поэ­зию. Когда погиб­ла Мари­на, а я после тяже­ло­го ране­ния ски­тал­ся по гос­пи­та­лям, столь­ко сти­хов выучил. Имен­но они помог­ли мне не сло­мать­ся мораль­но. Ведь имен­но я вино­вен в ее смер­ти. Мне нуж­но было ее отпра­вить в СССР, она же была бере­мен­ная, носи­ла наше­го малы­ша. Она упро­си­ла меня отсро­чить отправ­ку на несколь­ко дней, что­бы отме­тить свой день рож­де­ния вме­сте со мной. А на сле­ду­ю­щий день маши­ну, в кото­рой мы еха­ли, обстре­ля­ли. Мари­на погиб­ла, меня тяже­ло рани­ли. А если бы я не сма­ло­душ­ни­чал! Если бы я насто­ял на сво­ем! Мари­на была б жива, и наше­му бы ребен­ку сей­час было бы трид­цать четы­ре года, у нас были бы вну­ки. А так…Я обру­бил на кор­ню наше семей­ное дре­во, не дав ему набрать соки. Я живу с этой болью уже столь­ко лет, и никак она не при­туп­ля­ет­ся. Ночью часто Мари­на при­хо­дит ко мне во сне, такая же моло­дая и кра­си­вая, какой была в юно­сти, а наш не рож­ден­ный ребе­нок тянет ко мне свои руч­ки. Я не могу изба­вить­ся от это­го кош­ма­ра, но и жить с ним боль­ше нет сил. Изви­ни­те, что выплес­нул на вас свою боль. Я не сла­бак, нико­гда нико­му не рас­кры­вал свою душу. Вой­на отучи­ла быть сен­ти­мен­таль­ным и жало­вать­ся кому-бы то ни было. А вот вам поче­му-то захо­те­лось раскрыться…Простите еще раз. У вас у самой столь­ко про­блем. Вот дора­бо­та­лись до боль­ни­цы… — Миха­ил Ива­но­вич посмот­рел на Тама­ру с нескры­ва­е­мой болью в глазах.

— Спа­си­бо, что дове­ри­лись мне… Поверь­те, теперь вам ста­нет лег­че. Жить с такой болью столь­ко лет… Может быть, я сей­час пока­жусь вам жесто­кой, но поче­му вы счи­та­е­те себя винов­ным в смер­ти люби­мой жены? Это судь­ба. Она мог­ла погиб­нуть на несколь­ко дней рань­ше, когда вы пла­ни­ро­ва­ли отпра­вить ее в СССР. Но отсроч­ка отъ­ез­да пода­ри­ла ей сча­стье быть рядом с люби­мым муж­чи­ной еще несколь­ко дней, услы­шать в свой день рож­де­ния от вас сло­ва люб­ви и поже­ла­ний. Не кори­те себя … Вы ведь тоже мог­ли погиб­нуть, но вы оста­лись жить за себя, и за свою Мари­ну, за ваше­го не рож­ден­но­го малы­ша. Вы где позна­ко­ми­лись с женой?

— В Афга­ни­стане. Она уже там служила …

— Ну вот, зна­чит, в том, что она попа­ла на вой­ну вашей ини­ци­а­ти­вы. Это ее выбор. А соот­вет­ствен­но, и вины вашей нет в ее гибе­ли. У вас, как я поня­ла, была боль­шая вза­им­ная любовь. Это чув­ство дает­ся не всем…

В центр они воз­вра­ща­лись мол­ча. Когда Тама­ра подо­шла к сво­е­му кор­пу­су, Миха­ил Ива­но­вич пред­ло­жил ей вече­ром съез­дить в дет­ский дом, над кото­рым он шеф­ству­ет. Тама­ра с радо­стью согла­си­лась. Детиш­ки встре­ти­ли их с нескры­ва­е­мой радо­стью. Паре­нек лет семи подо­шел к Миха­и­лу Ива­но­ви­чу и с чув­ством соб­ствен­но­го пре­вос­ход­ства над дру­ги­ми при­жал­ся к его руке. Тот обнял маль­чиш­ку за пле­чи и при­жал к себе:

— Ну, Васи­лек, как ты тут без меня?

— Я тебя ждал. У тебя все полу­чи­лось? — вни­ма­тель­но посмот­рел на Миха­и­ла Ива­но­ви­ча паренек.

— Комис­сия засе­да­ет в пят­ни­цу. Я очень наде­юсь, малыш, что у нас все полу­чит­ся… На обрат­ном пути Тама­ра спро­си­ла, что долж­но полу­чить­ся, и не может ли она чем-нибудь помочь.

— Побо­ял­ся Василь­ку ска­зать, что мне вновь отка­за­ли в его усы­нов­ле­нии. Види­те ли, оди­но­ким муж­чи­нам да еще в моей воз­расте детей не дают на усы­нов­ле­ние — не смо­гу дать ему пол­но­цен­ную семью. А что дает ему дет­ский дом? Казен­ные кро­вать, одеж­ду, жизнь по рас­пи­са­нию и одну вос­пи­та­тель­ни­цу на два­дцать чело­век? Неуже­ли они не пони­ма­ют, эти чер­то­вы бюро­кра­ты, что я один смо­гу дать Василь­ку боль­ше, чем они все вме­сте взятые…

— А какие их тре­бо­ва­ния? — спро­си­ла Тамара.

— Что­бы я женил­ся. Вот в пол­ную семью они и отда­дут Василька…

— А вы зна­е­те, я хочу пред­ло­жить вам себя в жены. Я сына вырас­ти­ла достой­ным чело­ве­ком, он уже свою семью созда­ет… Я знаю, что мое пред­ло­же­ние вас оша­ра­ши­ло. От меня ушел муж, пото­му что я была пло­хая жена. Я не умею жить для себя.

— Да, я знаю, что основ­ной диа­гноз — син­дром хро­ни­че­ской уста­ло­сти… Мы его побе­дим … И вы сно­ва буде­те весе­лой и жиз­не­ра­дост­ной… А зна­е­те, Тама­ра, я ведь сам вам хотел пред­ло­жить фик­тив­ный брак… Ну… В общем, что­бы забрать Василь­ка. Это вас ни к чему не обяжет.

— Миха­ил Ива­но­вич, а вы что, счи­та­е­те, что я могу быть толь­ко фик­тив­ной женой, с дру­ги­ми обя­зан­но­стя­ми не справ­люсь? — оби­жен­но съяз­ви­ла Тамара.

— А сар­казм вам идет, — улыб­нул­ся Миха­ил Ива­но­вич. — Вы мне очень нра­ви­тесь, даже, я, навер­ное, в вас влюб­лен. И сде­лаю все, что­бы вы смог­ли отве­тить на мое чув­ство. Я знаю, что я стар­ше вас, но …

— Мол­чи­те, я очень хоте­ла что-то поме­нять в сво­ей жиз­ни. И я рада, что мои пере­ме­ны свя­за­ны с вами, и что у нас уже есть сыно­чек Васи­лек… Мы вос­пи­та­ем его достой­ным чело­ве­ком, я уве­ре­на. С таким-то отцом…

— Тогда… Я про­шу ваши руку и серд­це. И вот, от меня вам колеч­ко. Это ваш камень, гра­нат. Он обя­за­тель­но при­не­сет вам счастье.

— Нам, — попра­ви­ла его Тамара.

Эпи­лог

В бесед­ке воз­ле источ­ни­ка сиде­ли седо­вла­сый муж­чи­на, жен­щи­на, гла­за кото­рых све­ти­лись от сча­стья, кра­си­вый пар­ниш­ка лет вось­ми, кор­чив­ший смеш­ные рожи­цы девя­ти­ме­сяч­ной дев­чуш­ке, удоб­но устро­ив­шей­ся на коле­нях у мужчины.

— Маму­леч­ка, смот­ри, Марин­ка мне улыбается!

— Васи­лек, она про­сто зна­ет, что ты самый луч­ший брат на свете…

Еле­на БЕГУНОВИЧ