Синдром хронической усталости

— Тамара, нам  нужно поговорить, — не глядя ей в глаза, сказал вечером муж.

— Давай минут через двадцать, а то мне нужно срочно кое-какие цифры для доклада шефу перепроверить, — попросила Тамара.

— Нет! Не через двадцать минут, а сейчас! Сколько можно личную жизнь откладывать на потом?! Я тороплюсь, и разговор у нас должен состояться сию минуту! — раздраженно потребовал Сергей.

Тамара удивленно посмотрела на мужа и оторвалась от ноутбука.

— Я тебя внимательно слушаю, — разозлилась Тамара, которой не нравилось, когда ее отвлекали от работы.

— Я ухожу… Я больше так не могу… У  меня есть другая женщина… Квартиру я оставляю вам с сыном… За личными вещами заеду позже… Я любил тебя, и в том, что так произошло, виновата ты… Вернее, твоя вечная занятость на работе и полное безразличие ко мне. А я, между прочим, мужчина, живой человек, требующий к себе внимания… Хотя, о каком внимании ко мне может идти речь, если тебе даже на себя наплевать!… Ты же уже давно не женщина, ты превратилась в робота. Сыну уже 18. Материально помогать не смогу, так как мы с Алей ждем ребенка. Думаю, мое отсутствие в твоей жизни  на тебе особо не отразится… — сказав все это, Сергей, не дожидаясь ее реакции, вышел из комнаты. Тамара сидела в оцепенении, даже не сразу вникнув в суть сказанного. Он уходит . Уходит к другой. У них будет ребенок. Только когда до нее дошел смысл услышанного, у нее вдруг резко потемнело в глазах. Как? Ее немногословный муж уходит?! Не может быть! Это просто нелепая шутка с его стороны. Она выбежала в прихожую, но Сергея там уже не было. Тамара  выглянула в окно, и увидела, как муж загружает в багажник машины сумки. Значит, он заранее готовился к уходу, вещи вот  упаковал…

— Нужно что-то делать! Нужно как-то вернуть Сергея! Как же это так — он ушел! — металась по квартире Тамара.  Глянула на ноутбук. Ах, да, нужно закончить сверку цифр, а то шеф завтра улетает в Питер для заключения договора. Она тупо уставилась в монитор, глядя на колонки цифр,  и ничего в них не соображала.

Мысль, что нужно срочно поговорить с Таней, самым близким ей человеком, подружкой еще с «песочницких» времен, как-то немножко успокоилась. Та, оптимистка по натуре, всегда знала, как поступить в том или ином случае. Татьяна обещала появиться через час. Этого час Тамаре хватило для того, чтобы сконцентрировать и доделать доклад.

— Ладно, подружка, не раскисай! Этого следовало ожидать!  Серега твой нормальный мужик. Вспомни, каким он был, когда вы познакомились: и гитарист, и певец, и танцор отменный.  Да и руки у него растут, откуда положено. Вон какой ремонт сделал, когда вы квартиру получили. А какие подарки тебе дарил! А ты в свою очередь  что сделала, когда стала ведущим экономистом в своей фирме  да еще с функциями переводчика? Напрочь забросила семью. Да твои же мужики — Сережка и Сашка стали благодаря тебе социальными сиротами. Ты когда в последний раз готовила что-нибудь вкусненькое? Когда последний раз вместе с ними отдыхала? Ты нашла хороший вариант в ваших семейных отношениях — откуп. Путевки на отдых им на двоих покупала и зимой, и летом. А им хотелось вместе с тобой поехать. Ты же помешалась на своей работе, забыв о том, что ты, между прочим, красивая женщина. Посмотри на себя — от твоей красоты скоро ничего не останется. Глазищи ввалились от сверхурочной работы, приходишь домой, и вместо общения со своими мужиками вырубаешься на диване, прикрывшись газетой. И что оставалось Сережке? Найти утеху рядом с другой женщиной, которой он нужен как мужчина, как человек, как личность. Он ведь на гитаре последний раз играл лет десять назад, — выплеснула на Тамару волну эмоций Татьяна.

— Спасибо, подружка, умеешь обласкать и успокоить, — ошарашенная словами подруги Тамара просто не знала, что сказать.

— Да уж, да уж. А что, если я вместе с тобой начну плакать, тебе легче станет? Ты, моя дорогая, не из тех, кому нужно слезы вытирать. Возьми себя в руки и переосмысли свою жизнь. Если ты хочешь и дальше жить в таком бешенном ритме, то это в конечном итоге вообще поставит крест на твоей личной жизни. Муж ушел, уйдет и сын. Ты этого хочешь добиться? Полного одиночества? Хочешь быть замужем за работой. Только брак-то получится однополый…

— Тань, не добивай, итак тошно, — попросила Тамара. — Знаешь, так хреново, что я бы сейчас коньячку  шахнула…

— Я это предполагала, прихватила бутылочку, тебе нужно снять стресс.

Татьяна по-хозяйски открыла холодильник, сделала бутерброды с икрой, николашки, нарезала колбаски. Тамара молча наблюдала за уверенными действиями подруги, и ее сковывал ужас от того, что от нее ушел Сережка, ее Сережка, неотъемлемая часть ее жизни, с которым прожили вместе 22 года, с которым столько всего пережито. Он был такой спокойный и надежный. А она, что она сделала для того, чтобы он и дальше был рядом с ней?   Нет.  Она  ничего не сделала для этого. Скорее все с точностью до наоборот — она разрушила то, что считала своим незыблемым тылом. Как к этому отнесется Сашка?

Мысли сменяли одна одну, вопросы наслаивались, ответов на них Тамара не видела. Она пила коньяк, даже не ощущая его вкуса. Ей все больше и больше овладевало какое-то безразличие. Татьяна, сославшись на занятость, через какое-то время ушла, и Тамара осталась одна со своими горькими мыслями. В горле стоял противный ком, глаза горели, но слез не было.  Тамара прилегла на диван и провалилась в тревожный сон. Она не слышала, как пришел сын. Утром она проснулась совершенно разбитая. Воспоминания о том, что от нее ушел Сергей, пронзили ее острой болью. Но она взяла себя в руки, приняла контрастный душ, нанесла легкий макияж, выпила крепкий кофе и поехала на работу. В душе было пусто. Она, как всегда, выполняла свою работу четко, и даже обрадовалась, когда ее директор пригласил с собой в качестве переводчика и группы поддержки в Питер. Ей так хотелось хоть на денек уехать из квартиры, которая как-то в одночасье опустела без Сергея.

В Питере все пошло, как по маслу. Алексей Васильевич сделал ей комплимент по поводу ее профессионализма, пригласил в ресторан. Он уловил ее подавленное состояние, и она не сдержалась, призналась в том, что от нее ушел муж. Он не стал ее успокаивать, просто сказал, что это боль не одного дня. Он сам когда-то пережил разрыв с женой, слег в больницу с сердечным приступом, но врачи его поставили на ноги, и там же, в больнице, он подружился с очаровательной медсестрой. Впоследствии дружба переросла в любовь. И вот сейчас у них замечательная, дружная семья, в которой подрастают двое сынишек-близнецов.

— И у вас, Тамарочка, все будет хорошо. И не вините во всем себя. Если распадается семья — виноваты  оба.  Муж виноват в том, что вы стали замужем за работой. Значит, он не уделял вам должного внимания. А я каюсь, что взваливал на вас самые тяжелые ее участки. Просто я настолько уверен в вас, как в профессионале, что мне проще доверить вам, чем потом исправлять ошибки других. Теперь, поверьте мне, все будет иначе. А знаете, вот сделаем с вами еще один проект, заключим договор и я вам оплачу поездку в любой санаторий или загранпоездку. Это будет компенсация нанесенного моей фирмой и мной лично ущерба вам и вашей семье.

Тамара слушала своего директора. И он для нее открылся в новом свете. Ей все время казалось, что он зациклен на своей работе. А он вот как о сыновьях рассказывает, об их привычках,  о своей любимой жене, о том, как они весело проводят выходные. Выходные… А когда она в последний раз проводила выходной в кругу своих мужчин. Даже и не вспомнить. Решила по приезду домой поговорить с сыном и предложить ему тур выходного дня. От принятого решения на душе стало легче…

— Мам, ну какая поездка. Ты что, не в курсе — у  меня сессия. Причем, самая сложная, — удивленно посмотрел на нее сын. —Хотя, мамуль, ты ведь у нас очень занятая, куда тебе все упомнить…

Тамара густо покраснела. Да, точно, у сына сессия. И как она могла забыть, он же ей говорил. Да, совсем она забросила семью, вот и получила свое. Но еще большим ударом для нее стало известие, что Сашка и Марина, его девушка, решили после сессии пожить вместе на съемной квартире. Она стала говорить, что у них большая квартира и всем места хватит, на что сын отрезал категорично:

— Мамуль, я тебя очень  люблю, но какой пример ты дашь Марише? Я хочу, чтобы она была нежной и ласковой, чтобы у нас всегда была вкусная еда, а ты ведь нас, когда папа был занят, кормила на скорую руку полуфабрикатами. Ты ведь вся в работе. А вдруг эта твоя привычка заразная,  и ты завирусуешь мне Маришку? Нет, мамуль, мы уж сами. Но мы к тебе будем в гости приходить… — сын обнял ее и поцеловал. — Ты у меня все равно самая лучшая, и я люблю тебя больше всех на свете.

Господи, ее мужчины ее бросают. Что же она будет делать одна в трешке?

— А знаешь, сынуль, давай-ка мы сделаем так. Вам с Маришкой тяжело будет оплачивать съемную квартиру, поэтому оставайтесь жить у нас, а я сниму однушку, обустроюсь, буду приходить к вам в гости, а вы ко мне. Мне просто очень тоскливо будет здесь одной без вас, — предложила Тамара сыну.

— Я с Маришкой посоветуюсь, мамуль, мы ведь уже практически семья, все должны решать вместе.

— Хорошо. А  пригласи-ка ее к нам на чай, тогда все и обсудим, — улыбнулась Тамара.

Через две недели она переехала в однокомнатную квартиру недалеко от работы. Она и раньше трудилась много, а, оставшись одна, целиком посвятила себя работе. А ночью дома занималась переводами спецлитературы с английского. Она  жила на одном дыхании. И в один далеко не прекрасный момент прямо на работе потеряла сознание. После обследования в платной клинике, куда по настоянию Алексея Васильевича ее положили, врач вынес ей вердикт — синдром хронической усталости — болезнь 21 века.

— Та же самая чума, — грустно констатировал доктор, — которая поражает большинство деловых людей. У вас все весьма запущено, за вас необходимо взяться вплотную. Я думаю, что лучше всего это сделать в нашем реабилитационном центре. Там у нас новейшее оборудование, комплекс физиопроцедур, прекрасная аура. В общем, есть все, что необходимо вам в данный момент. Ваш директор все оплатил. Он очень ценит вас. Просил побыстрее поставить  на ноги, чем  мы и займемся….

Тамара приехала в реабилитационный центр рано утром. С удовольствием отметила, что природа здесь действительно потрясающая, а озеро, огромное, конца-края не видно, с прозрачной водой, на глади которой недалеко от берега плавали лебеди. Она давно не отдыхала, и потому первые несколько дней в прямом смысле отсыпалась, даже на процедуры не ходила. Лечащий доктор сам пришел к ней в номер:

— Ну и что это вы полностью игнорируете лечение? В столовую практически не ходите. Так дело не пойдет. Мне поручено поставить вас на ноги как можно быстрее, а если вы не будете в этом мне союзницей, я бессилен, — с улыбкой и легкой укоризной обратился он к ней, когда она пригласила его зайти в номер.

— Извините, я не больная. Просто усталость как-то навалилась, да и семейные неурядицы дали о  себе знать. Я отосплюсь и снова на передовую. Вы за меня не волнуйтесь, — попыталась  оправдаться Тамара.

— Ну уж нет. Все должно быть в комплексе. Мне доверили вас и ваше здоровье, поэтому будьте так добры следовать моим рекомендациям. Меня, кстати, зовут Михаил Иванович.  У вас путевка на 35 дней. Пять дней вы уже отсыпаетесь, значит, 30 дней мы будем вести активный образ жизни, включая процедуры и экскурсии, — голосом, не  терпящим возражения, произнес доктор.

— Слушаюсь, товарищ генерал! — рассмеялась Тамара.

— А вы откуда знаете, что я генерал? — в ответ рассмеялся Михаил Иванович.

— Да так… Просто … А вы что, и в самом деле генерал? — удивленно посмотрела на него  Тамара.

— Ну да, генерал-лейтенант.  Я ведь военный врач, прошел Афганистан, Чечню. Для меня сейчас реабилитационный центр — рай после военно-полевой жизни, — с грустной улыбкой произнес Михаил Иванович.

— Расскажете? — неожиданно для себя спросила Тамара.

— Нет, — довольно резко ответил доктор. — Это была война, а войну вспоминать не хочется, достаточно того, что она меня ночью не отпускает.

— Извините, — попросила Тамара, почувствовав неловкость от создавшейся ситуации.

— Да нет, все нормально… В общем, я вас жду, кабинет 15, третий этаж лечкорпуса.

— Спасибо. Я буду, извините за хлопоты, — уже вслед уходящему доктору сказала Тамара.

Михаил Иванович назначил ей целый комплекс процедур, которые она начала посещать исправно. Но больше всего ей нравился терренкур — пешие прогулки по окрестностям. И если сразу Тамара ходила вместе  со всеми под присмотром врача, то потом прогулки начала осуществлять одна. На танцы она не ходила, а вот культмассовые мероприятия посещала с удовольствием. И когда был объявлен конкурс вокальных исполнителей, решила тряхнуть стариной и записалась в число конкурсантов. Конкурс прошел на одном дыхании. Ее навыки —она в студенчестве солировала — дали ей возможность стать победительницей. А сколько комплиментов она услышала в свой адрес!

— Вы замечательно поете, —  похвалил ее Михаил Иванович.  — Почему не пошли по этой стезе? У вас же талант, это видно невооруженным глазом.

— Мне и в музыкальной школе это говорили, но подружка пошла поступать на экфак, и я вместе с ней. Мои родители считали, что у меня должна быть хорошая профессия, а пение — это баловство, так, для души. И я ни о чем не жалею. Связей, которые бы помогли мне пробиться, у меня не было и нет, денег тоже, а экономистом я оказалась неплохим, — улыбнулась Тамара.

— Наслышан. Вот как за вас ваш директор хлопочет, говорит, что вы неоценимый работник, —серьезно сказал Михаил  Иванович.

— Просто я никогда его не подвела. Да и он сам по себе замечательный человек. Как оказалось, у нас с ним много общего. Мне с ним легко работается.

— А ему с вами, — констатировал Михаил Иванович. — А знаете, здесь есть целебный источник. Не хотите прогуляться? Я там всегда воду набираю. И вам полезно будет, — перевел разговор в другое русло доктор.

— Ну да, я не против, — согласилась Тамара.

—Тогда я пойду возьму  тару, и в путь.

Тамара смотрела ему вслед. Высокий, худощавый, чуть-чуть припадающий на правую ногу. Он вызывал у нее какое-то смешанно чувство — уважение и неловкость. Она уже знала, что он вдовец. Его жена тоже была военврач, погибла в Афганистане.  Второй раз он так и не женился.  Тамара прикинула, что ему уже за пятьдесят, хотя внешне он смотрится лет на сорок пять.

— О чем задумались? — спросил Михаил Иванович.

— Да так, ни о чем, — смутилась Тамара.

— Ну, тогда в путь! — сказал Михаил Иванович

По дороге он рассказал ей   историю этого края, легенду целебного источника, а Тамара слушала его голос с хрипотцой и  думала о том, что ей  с ним хоть и интересно, но присутствует в душе какое-то чувство тревоги, настороженности. Ей казалось, что он таит в себе какую-то опасность для нее. У источника Михаил Иванович вдруг неожиданно для нее начал читать стихи Анны Ахматовой. Тамара вступила в поэтический диалог.

— Люблю поэзию. Когда погибла Марина, а я после тяжелого ранения скитался по госпиталям, столько стихов выучил. Именно они помогли мне не сломаться морально. Ведь именно я виновен в ее смерти. Мне нужно было ее отправить в СССР, она же была беременная, носила нашего малыша. Она упросила меня отсрочить отправку на несколько дней, чтобы отметить свой день рождения вместе со мной. А на следующий день машину, в которой мы ехали, обстреляли. Марина погибла, меня тяжело ранили. А если бы я не смалодушничал! Если бы я настоял на своем! Марина была б жива, и нашему бы ребенку сейчас было бы тридцать четыре года, у нас были бы внуки. А так…Я обрубил на корню наше семейное древо, не дав ему набрать соки. Я живу с этой болью уже столько лет, и никак она не притупляется. Ночью часто Марина приходит ко мне во сне, такая же молодая и красивая, какой была в юности, а наш не рожденный ребенок тянет ко мне свои ручки. Я не могу избавиться от этого кошмара, но и жить с ним больше нет сил. Извините, что выплеснул на вас свою боль. Я не слабак, никогда никому не раскрывал свою душу. Война отучила быть сентиментальным и жаловаться кому-бы то ни было. А вот вам почему-то захотелось раскрыться…Простите еще раз. У  вас у самой столько проблем. Вот доработались до больницы… — Михаил Иванович посмотрел на Тамару с нескрываемой болью в глазах.

— Спасибо, что доверились мне… Поверьте, теперь вам станет легче. Жить с такой болью столько лет… Может быть, я  сейчас  покажусь вам жестокой, но почему вы считаете себя виновным в смерти любимой жены? Это судьба. Она могла погибнуть на несколько дней раньше, когда вы планировали отправить ее в СССР.  Но отсрочка отъезда подарила ей счастье быть рядом с любимым мужчиной еще несколько дней, услышать в свой день рождения от вас слова любви и пожеланий. Не корите себя … Вы ведь тоже могли погибнуть, но вы остались жить за себя, и за свою Марину, за вашего не рожденного малыша. Вы где познакомились с женой?

— В Афганистане. Она уже там служила …

— Ну вот, значит, в том, что она попала на войну вашей инициативы. Это ее выбор. А соответственно, и вины вашей нет в ее гибели. У вас, как я поняла, была большая взаимная любовь. Это чувство дается не всем…

В центр они возвращались молча. Когда Тамара подошла к своему корпусу, Михаил Иванович предложил ей вечером  съездить в детский дом, над которым он шефствует. Тамара с радостью согласилась. Детишки встретили их с нескрываемой радостью. Паренек лет семи подошел к Михаилу Ивановичу и с чувством собственного превосходства над другими прижался к его руке. Тот  обнял мальчишку за плечи и прижал к себе:

— Ну, Василек, как ты тут без меня?

— Я  тебя ждал. У тебя все получилось? — внимательно посмотрел на Михаила Ивановича паренек.

— Комиссия заседает в пятницу. Я очень надеюсь, малыш, что у нас все получится…  На обратном пути Тамара спросила, что должно получиться, и не может ли она чем-нибудь помочь.

— Побоялся Васильку сказать, что мне вновь отказали в его усыновлении. Видите ли, одиноким мужчинам да еще в моей возрасте детей не дают на усыновление — не смогу дать ему полноценную семью. А что дает ему детский дом?  Казенные кровать,  одежду, жизнь по расписанию  и  одну воспитательницу на двадцать человек?  Неужели они не понимают, эти чертовы бюрократы, что я один смогу дать Васильку больше, чем они все вместе взятые…

— А какие их требования? — спросила  Тамара.

— Чтобы я женился. Вот в полную семью они и отдадут Василька…

— А вы знаете, я хочу предложить вам себя в жены. Я сына вырастила достойным человеком, он уже свою семью создает… Я знаю, что мое предложение вас ошарашило. От меня ушел муж, потому что я была плохая жена.  Я не умею жить для себя.

— Да, я знаю, что основной диагноз — синдром хронической усталости… Мы его победим … И  вы снова будете веселой и жизнерадостной… А знаете, Тамара, я ведь сам вам хотел предложить фиктивный брак… Ну… В общем, чтобы забрать Василька.  Это вас ни к чему не обяжет.

— Михаил Иванович, а вы что, считаете, что я могу быть только фиктивной женой, с другими обязанностями не справлюсь? — обиженно съязвила Тамара.

— А сарказм вам идет, — улыбнулся Михаил Иванович. — Вы мне очень нравитесь, даже, я, наверное, в вас влюблен. И сделаю все, чтобы вы смогли ответить на мое чувство.  Я знаю, что я старше вас, но …

— Молчите, я очень хотела что-то поменять в своей жизни. И я рада, что мои перемены связаны с вами, и что у нас уже есть сыночек Василек…  Мы воспитаем его достойным человеком, я уверена. С таким-то отцом…

— Тогда… Я прошу ваши руку и сердце.  И вот, от меня вам колечко.  Это ваш камень, гранат. Он обязательно принесет вам счастье.

— Нам, — поправила его Тамара.

Эпилог

В беседке возле источника сидели седовласый мужчина, женщина,  глаза которых светились от счастья, красивый парнишка лет восьми,  корчивший  смешные рожицы девятимесячной девчушке, удобно устроившейся  на коленях у  мужчины.

— Мамулечка, смотри, Маринка мне улыбается!

— Василек, она  просто знает, что ты самый лучший брат на свете…

Елена БЕГУНОВИЧ